(tapatunya) - Горгона и генерал (СИ)

страшно…

— Не так уж и страшно?

Наверное, у него стало совсем зверское лицо, потому что Джонни окончательно сник, но попытался проявить свою королевскую волю.

— На кону стояла безопасность страны! Я не мог разориться, выплачивая все проценты, которые хотела получить эта женщина. У неё же неуемный аппетит!

Трапп бросил на стол генеральскую печать.

— Я снимаю с себя все обязательства перед этой страной, перед этим троном и перед тобой лично, Джон.

— Ты не можешь меня бросить сейчас, когда на востоке так беспокойно! Канагайцы недолго пробудут в мире.

— Тебе стоило подумать об этом до того, как ты похитил моего ребенка.

— Это не похищение. Если Гиацинта проявит благоразумие…

— Гиацинта? Благоразумие?

— Скоро они обе будут дома, генерал.

— Просто Трапп. У тебя больше нет генерала. И, кстати, Розвелл тоже поспешно оставил свой пост.

— Я не приму твою отставку. Завтра ты успокоишься…

Трапп забористо выругался и цветисто послал Джонни куда подальше.

Гиацинта действительно вернулась совсем скоро.

На первый взгляд, она казалась невредимой.

— Береги этого ребенка, — она равнодушно передала ему Катарину, — она стоит целое состояние.

После чего села на пол и так горестно разрыдалась, как будто оплакивала не просто потерянные деньги, а всю свою жизнь.

Трапп, едва живой от облегчения, молча смотрел на неё, бережно прижимая к себе дочь.

Когда рыдания Гиацинты превратились в один протяжный вой, Катарина тоже начала подскуливать, старательно копируя её тональность.

Это было уже слишком.

Где шляются все чертовы няни?

— Магда! Магда!

Сплавив орущего ребенка, Трапп вернулся к вопящей на одной ноте горгоне.

Как ни странно, этот невыносимый звук нес умиротворение и тихую радость.

Все живы. Все дома.

Но вряд ли гематома сейчас способна разделить с ним эту радость.

— Дорогая, — Трапп обхватил её лицо руками, заставляя поднять голову, — посмотри на меня.

— Не могу тебя сейчас видеть, — простонала она, отворачиваясь.

— Я оставил службу, — сообщил её щеке Трапп.

— Ты больше не великий генерал? — спросила Гиацинта горестно. — Мы все потеряли сегодня. Всё!

— Ну, я потерял жену, а ты мужа. В этом есть свои преимущества.

Это её совсем не утешило.

Безразлично застыв на месте, окаменевшая горгона перешла на беззвучные слезы, бесконечным потоком текущие по её лицу.

— Гиацинта, — терпеливо начал Трапп, — ты должна признать, что наконец-то мы совершенно свободны и можем заняться, чем захотим. Чего бы ты, например, хотела?

Она повернула к нему голову. Практичность всегда брала верх над её эмоциями, всегда. Вот и сейчас она немедленно перестала страдать и сдвинула брови, размышляя. И Трапп мог поклясться, что мало ему не покажется.

— Ну хорошо, — уже куда спокойнее произнесла Гиацинта. — Я бы хотела стать королевой.

Закинув голову назад, Трапп хохотал так, что у него самого слезы выступили на глазах.

— Хочешь выйти замуж за Джонни?

— Для чего мне этот сопляк? Тебе самому придется стать королем, Бенедикт.

И вот тут он понял, что она даже не шутит.

— Снова государственный переворот? Серьезно? Опять?

— Ты ужасно узко мыслишь, — горгона деловито повернулась к нему, взяла его за руки, — я же не говорю, что я хочу стать королевой этой страны. Мне хватит и чего-нибудь маленького.

— Вот как.

— У нас на востоке есть беспокойные канагайские земли, которые ты только что завоевал для Джонни. Там все бурлит, и стоят твои войска, и канагайцы хотят вернуть свою независимость.

— Гиацинта, ты спятила? Я не смогу завоевать Канагаю без всякой армии.

— Удачно получилось, что у тебя есть армия, — улыбаясь, ответила она. Слезы высохли, и глаза теперь ярко блестели. — Крохотная, ободранная, и недоброжелатели могли бы её назвать всего лишь шайкой, но тебе хватит.

— О чем ты, черт побери, толкуешь?

— Разумеется о Варксе и горстке разбойников, которую он собрал за минувшие полгода. Кстати, я все еще ему должна денег за твое убийство. Но если ты сделаешь его канагайским генералом, он пересмотрит свои приоритеты. Видишь, какая я молодец, что поддерживаю тайные отношения с твоими врагами. Никогда не знаешь, как все повернется.

Она выглядела такой довольной, словно не умирала всего несколько минут назад от --">