Маргарет Митчелл , Александра Риплей , Джулия Хилпатрик , Дональд Маккейг , Мюриэл Митчелл , Мэри Рэдклифф , Энн Эдвардс - Цикл романов "Сага о Скарлетт

Дональд Маккейг Путешествие Руфи. Предыстория «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл

© Д. Макух, Л. Михайлова, 2015

© ООО «Издательство «Э», издание на русском языке, оформление, 2015

* * *

Посвящается Хэтти Макдэниел.

«Я не перестаю удивляться собственной жизни».

«Крупная пожилая женщина с маленькими, умными глазами, как у слона. Чистокровная африканка с чёрной, блестящей кожей, до последней капли крови преданная семье О’Хара, главная поддержка и опора Эллен, источник вечного огорчения для трех ее дочерей и гроза всех остальных домашних слуг».

Маргарет Митчелл. «Унесённые ветром»

Куда направишь ты свои стопы, туда пойду и я; и где остановишься ты, там же поселюсь и я: твой народ станет моим народом, и твой Бог – моим; и где окончишь ты свои дни, там же умру и я и там же буду погребена.

Книга Руфи

Эта книга – плод вымысла. Любые ссылки на исторические события, реальных людей или места являются вымышленными. Все имена, герои, места и события созданы воображением автора, и любые совпадения с событиями, местами или людьми, живыми или умершими, случайны.

Часть первая. Сан-Доминго

История её жизни началась с чуда. Не какого-то выдающегося чуда; Красное море не расступилось, и Лазарь не воскрес. Одного из тех повседневных чудес, что отделяют живых от мёртвых.

Чудо это произошло на острове, который, несмотря на скромные размеры, отличался изобилием. Плантаторы называли его Жемчужиной Антильских островов. Спустя три недели после премьеры «Свадьбы Фигаро» в Париже, оперу уже показывали в Кап-Франсе, здешней столице. Плантаторы, надсмотрщики и младшие сыновья управляли плантациями кофе и сахарного тростника, что умножало состояние богатых французов, а простых торговцев выводило в буржуа. Ежегодно остров давал больше дохода, чем все североамериканские колонии Британии вместе взятые.

Но то было в прежние времена. А сегодня плодородные поля сахарного тростника лежали под толстым слоем чёрного пепла, и разбитые плиты фундаментов некогда внушительных особняков проглядывали сквозь жёсткий, колючий кустарник.

Если не отдаляться от дорог, наполеоновским солдатам удавалось контролировать Плэн-дю-Нор вплоть до Вильнёва. И их фортам почти ничто не угрожало.

Но, когда спускалась ночь, солдаты устраивались на бивак внутри ограды или возвращались в Кап-Франсе. Горы же и днём, и ночью всецело принадлежали кабанам, козам, бунтовщикам и беглым рабам-маронам.

В тот день, когда случилось чудо, женщина, которая должна была стать владелицей ребенка, почти что матерью, сидела у окна и смотрела на восток поверх обвалившихся крыш и верхушек мачт запертого в гавани французского флота, на нежную лазурь бухты, поскольку прочие виды не сулили никакой надежды. А Соланж Эскарлетт Форнье, подобно лилии, что неизменно поворачивается к солнцу, всегда стремилась уловить хоть искорку.

Соланж, хоть и была молода, красотой не отличалась. Даже на своей свадьбе пару лет назад, в бабушкином платье с фламандскими кружевами и фамильных драгоценностях, она выглядела невзрачно. Но тот, кто рискнул взглянуть на нее второй раз, находил возможность и для третьего, задерживаясь на её высоких скулах, холодных серо-зелёных глазах, надменном галльском носе и сомкнутых губах, таящих обещание.

Постепенно становилось ясно, что одиночество сделало эту молодую женщину неуязвимой.

Соланж Эскарлетт Форнье выросла в Сен-Мало, процветающем порте на Бретонском побережье. Она хорошо знала свою родину и при разговоре едва заметно жестикулировала, как коренные жители этих мест. И ей отлично было известно, чьими руками и из какой шерсти изготавливается знаменитая пряжа Сен-Мало.

Здесь, на небольшом острове, Соланж Эскарлетт Форнье была загадкой для окружающих – провинциальной невестой без влиятельной парижской родни, замужем за непримечательным капитаном разгромленной армии. У самой Соланж никак не укладывалось в голове, как столь ужасная вещь могла произойти, и хоть она и осуждала своего мужа, Огюстена, но больше корила себя: как можно было допустить такую глупость?

В среде буржуазии Сен-Мало Форнье считались «важными», а Эскарлетты – «грозными». Анри-Поль Форнье и отец Соланж, Шарль, надеялись --">