Ирина Литвинова - Стоит только пожелать

почему возможна подмена: с такой-то маскировкой «ее светлость» вряд ли бы узнал даже тот, кто неоднократно с ней встречался.

— О, уже готова! Замечательно! — раздался со стороны двери голос Амадора, и стальные руки, силой и властностью так напоминающие Ренарда, подхватили меня и повлекли прочь из комнат.

— Месье Амадор! — попробовала было возмутиться я. — Месье Амадор, немедленно отпустите меня, я не желаю в этом участвовать! Я слышала ваш разговор с её светлостью. Меня не касаются ваши близкие отношения, но я не позволю вовлечь меня в государственное преступление…!

— Успокойтесь, Габриэлла, — раздался веселый голос рядом со мной. — Его Величество король Франции осведомлен обо всем и одобряет мою затею. Не волнуйтесь, прекрасная невеста, сегодня самый счастливый день в вашей жизни!

И я почему-то поверила ему. А что мне оставалось? В конце концов, я же так мечтала стать принцессой в детстве. А сбывшаяся, пусть всего на оин день, но все же, мечта — это разве не счастье?

* * *

По обычаям высшей знати я шла следом за женихом к величественному собору, а вокруг бушевала торжество. Никогда бы не поверила, что такое можно было организовать за считанные часы. Хотя герцоги Анжуйские почти братья королей, им все под силу. И один из этих сильных мира сего сейчас с достоинством шествует передо мной, гордо вскинув голову и растянув губы в снисходительной ледяной полуулыбке. Почему я так думаю? Да потому что в высшем обществе так принято. Слава Богу я не столкнулась лицом к лицу со своим женихом, а то, боюсь, сбежала бы от его надменности и презрения к нищей неродовитой дворяночке, которую и в любовницы-то взять как-то совестно. А если бы его светлость еще знал, что я два с половиной месяца драила полы и махала тряпкой в чужом доме, сам бы немедленно сбежал от такого позора, подальше от сброда вроде меня.

Да чего скрывать, я в любой момент готова была удрать и наверняка уже давно выбиралась бы из Ренна самыми темными городскими переулками, прихватив с собой дорогущее платье и гарнитур стоимостью в целое состояние, как самая настоящая воровка, если бы священник в конце исповеди не шепнул мне: «Не бойтесь, Габриэлла, в этом союзе нет ничего богопротивного. Идите навстречу своему счастью, вы его достойны. Уж поверьте мне, я знаю и никогда не благословляю браки, обреченные на то, чтобы уподобиться ненавистной пожизненной клетке, полной разбитых мечт и вечного горя». И я шла, всеми силами души веря, что делаю все правильно.

В соборе было нестерпимо жарко, свечи нещадно источали тепло, заставляя тело разомлеть и чувствам оттаять. На середине церемонии я поймала себя на мысли, что сейчас заплачу. Почему? Сама не знала, но старательно убеждала себя, что от жары, и отчаянно сдерживала рвущиеся наружу слезы, представляя, во что превратится с таким трудом и любовью наложенный макияж. К счастью, эта пытка длилась недолго, и вскоре мы с герцогом Анжуйским уже пожимали друг другу руки в знак заключения союза. А ведь когда-то я представляла, как любимый и любящий жених подхватит меня на руки прямо в церкви и прижмется к моим невинным губам в совсем не целомудренном поцелуе…

Выходили мы из церкви так же раздельно, словно и не изменилось ничего. Я понятия не имела, что будет дальше. Грандиозный прием и бал у герцогов Анжуйских? Ответ явился через несколько минут: мы шли по живому коридору к позолоченной карете, запряженной четверкой белоснежных лошадей. Судя по виду транспортного средства оно не было рассчитано на дальнее путешествие. Так куда же мы? У мужа есть где-то поблизости особняк?

В итоге решила выкинуть из головы эти мысли. Какая разница, куда именно мы поедем! Мне предстояло испытание похуже свадебной церемонии в жару и духоте: сесть в одну карету с супругом. Боже, мы же наедине останемся… И потом, сейчас уже вечер, а значит скоро брачная ночь, а значит…

Путь до кареты оказался предательски коротким, так что забралась я внутрь, так и не собравшись с мыслями и не совладав с дрожью во всем теле. Я сжалась в дальнем углу, предпринимая героические и одновременно невероятно глупые попытки слиться с обивкой сидения и не привлекать внимания мужа. Я даже отвернулась в окно, глядя через белое кружево на бурлящий празднующий поток, лишь бы не встречаться взглядом с человеком, которому я отныне принадлежала и душой, и телом, и привычным жестом обхватила себя руками, чтобы герцог не заметил, как я трясусь --">