Оксана Зиентек - Мачехина дочка

исполнительная. Наличие пятилетнего ребенка-егозы в перечень требований к персоналу, естественно, не входило. Так что меня оставили на попечение бабушки и тетушек (считай, предоставили самой себе). Сначала мне, как и всем детям, не хватало мамы, но потом я привыкла. Дети ко всему привыкают быстро. Тогда ни я, ни мама, ни тетки еще не знали, что этот момент станет поворотным в нашей жизни.

Если бы знать, как все повернется, голову даю на отсечение, тетка Ирмгард ни за что не отпустила бы маму. А так она чуть ли не пинками выгоняла ее, постоянно повторяя, что вдова с дочкой никому не нужна, и раз уж она со своим отродьем висит камнем на шее у родных, то могла бы хоть какую-то пользу семье принести. Да, не зря говорят, не рой другому яму…

Глава первая: Новая жизнь

Дни на хуторе тянулись привычно и уныло. Летом работа находилась всем, и господам, и крестьянам. Детям обычно доставалась куча мелких поручений (а нечего без дела шататься!): полить капусту, прополоть бабушкины грядки с лекарственными растениями… Да мало ли работы вокруг. А долгими осенними и зимними вечерами мы собирались в теплой кухне и занимались рукоделием. Покупная одежда из города стоила дорого, поэтому прясть, ткать и шить почти все приходилось самим. К тому же, бабушка выяснила, что если продавать не шерсть, а уже готовую пряжу, то получалось намного выгоднее. И мы пряли, пряли, пряли… До мозолей на пальцах.

Кузины, правда, пытались переложить эту работу исключительно на меня, мотивируя тем, что благородным девам не пристало иметь мозоли. Ведь к ним, наверняка, скоро приедут свататься благородные рыцари, молодые и красивые (а как же иначе!). Меня, дочь рыцаря, за благородную деву, видимо, не считали. Но у бабушки такие номера не проходили никогда. Чтобы приструнить строптивиц, ей даже не приходилось напоминать, что возрастом «девы» еще не вышли, и рыцарей своих им ждать лет так через пять. А если шерсти удавалось состричь больше обычного, то пряли все, даже вредная тетка Агнесс. А уж она-то не упускала случая напомнить даже бабушке, кто станет следующей хозяйкой хутора.

Особенно я любила, когда бабушке удавалось сэкономить монетку-другую и купить на ярмарке тонких ниток. Тогда она доставала свои коклюшки и плела волшебной красоты кружева. Эти кружева напоминали узоры, которые рисовал на наших окнах зимой редкий мороз. Бабушка учила и нас, но покупные нитки были дорогими, а из грубых самодельных ниток выходило, несмотря на все старания, совершенно не то. Конечно, эти кружева потом никто из нас, детей, не носил, только бабушка и тети на праздники одевали свои красивые накидки. Остальное бабушка укладывала в сундук, на приданое нам, как она говорила.

Впрочем, на многое я не рассчитывала, потому что прошлым летом тетя Агнесс снова родила девочку. Теперь приданное надо было готовить на четырех внучек, да еще думать, как потом разделить хозяйство между кузенами. Дяде Виллему повезло, ему наследством делиться ни с кем не надо будет, не то что Хайко и Айко. Порой, когда кузины вновь начинали рассуждать о будущих женихах, я ловила на себе грустный бабушкин взгляд. Я уже была достаточно взрослой, чтобы понимать, о чем она думала. Молодых прекрасных рыцарей на всех не хватает. А если и хватит, то что ж… рыцарская доля опасна. Моя мама женой рыцаря уже побывала.

Так продолжалось из года в год, пока однажды не случилось невероятное событие. Приехала моя мама! Мы ни разу не виделись с того самого дня, когда она уезжала к своей нанимательнице. Слишком дорого было путешествовать по стране. Слишком ненадежно для одинокой женщины, пусть и почтенной вдовы. Только короткие письма дважды в год, да маленький кошелек с деньгами на мое содержание получали мы все это время. Кошелек дед забирал сразу, громко рассуждая о том, что мать могла бы и получше меня содержать, жру, как в прорву, и одежды на меня не напасешься… К вечеру дед уже был навеселе и намного добрее. Он собирал внуков вокруг себя и начинал рассказывать истории о добрых старых временах, когда он с господином ходил в славные походы. Я знала, что тогда у бабушки появлялся шанс забрать кошелек с остатками денег и спрятать, куда она их обычно прятала. А письмо дядя Виллем читал нам в ближайшее воскресенье, после службы. Ничего интересного там обычно не было, но мне все равно было жаль, что мне его даже подержать в руках не давали. Это же было письмо от мамы!

И вдруг мама приехала сама. Я --">