Джорджетт Хейер - Ночь в гостинице

откуда-то из-за занавесей возникла рука и сжала ему плечо, чтобы он продолжал лежать неподвижно.

Кто-то медленно приближался к кровати, дюйм за дюймом. Этот человек знал расположение мебели в комнате, поэтому двигался почти бесшумно. Мистер Крэнбрук почувствовал, как ему на лицо набросили одеяло, закрывая рот и нос. Руки юноши инстинктивно взметнулись вверх, пытаясь схватить нового противника. Однако прежде чем его руки могли пой­мать запястья невидимого нападающего, одеяло слетело с его лица, и он неожиданно услышал звуки драки. Кто-то испуган­но выругался, по полу быстро пробежал человек в носках.

Джон сбросил с себя одеяло и нащупал трутницу, которую обронил на кровать.

– Свеча! Зажгите свечу! – задыхающимся голосом про­шептал Вагглсвик.

На пол с грохотом опрокинулся стул. Двое человек, сцепив­шись, как пара неразлучных друзей, кружили по комнате. Они задели что-то на столике у кровати, и вновь раздался грохот. Наконец мистер Крэнбрук нашел трутницу и дрожащими пальцами высек огонь. В то самое мгновение, когда он зажег свечу, тяжелый глухой звук потряс комнату.

По полу молча катались хозяин гостиницы, мистер Фитон, и Вагглсвик. Они яростно боролись.

Джон Крэнбрук спрыгнул с кровати и бросился на помощь полицейскому. Обращение, которому он подвергся в течение нескольких последних минут, оказалось для него сильным потрясением. У него кружилась голова, да и сильный удар ногой, которой яростно размахивал Фитон, не улучшил его состояния. Владелец «Пеликана» оказался необычайно сильным малым, и несколько минут Вагглсвику с Крэнбруком никак удавалось одолеть его. Наконец Джону удалось схватить одну руку хозяина гостиницы, когда тот пытался выдавить глаз мистеру Вагглсвику, и он изо всех сил вывернул ее. Вагглсвик который в этот момент находился наверху, сумел нанести противнику сильный удар в челюсть. Оглушенный Фитон на миг опустил руки, и полицейский принялся энергично колотить его головой об пол. На несколько минут владелец «Пеликана» потерял сознание, и к тому времени, когда он пришел в себя и мог продолжить борьбу, на руках у него уже были наручники.

– Не спускайте с него глаз, – задыхающимся голосом велел мистер Вагглсвик. Несмотря на то, что ему изрядно доста­лось от Фитона, он оставался на удивление проворным. – Де­ржите мою пушку и смотрите в оба! – С этими словами он сунул в руку Джона пистолет, а сам устремился в стенной шкаф, бросив через плечо: – Если он будет дергаться, врежь­те ему рукояткой по башке! Этот отъявленный негодяй нужен мне живым!

Ото всего происшедшего колени у Джона Крэнбрука задро­жали. Он сел и велел мистеру Фитону, который старался встать, оставаться в прежнем положении. Не успел Джон от­дышаться, как следует, когда в стенном шкафу вновь появился свет. Он становился все ярче и ярче, и наконец в комнату во­шел мистер Вагглсвик с лампой в руке.

– Все закончилось, – объяснил он и забрал у Джона писто­лет. – Обоих сцапали на месте преступления! Она ничем не отличается от него, даже еще хуже! Вставай, висельник!

Полицейский подкрепил свои слова пинком ноги, и хозяин «Пеликана» поднялся с пола. На его лице застыла ненависть. Фитон молчал, но когда Джон встретился с ним взглядом, то увидел в его глазах такую злобу и ярость, что с трудом мог по­верить, будто перед ним тот самый улыбающийся и приветли­вый человек, который несколько часов назад приютил его.

Джон отвернулся и, поборов дрожь, принялся надевать бриджи. Когда он натянул их поверх ночной рубашки и сунул ноги в башмаки, мистер Вагглсвик пригласил юношу спустить­ся в прачечную, которая располагалась прямо под этой комна­той, и посмотреть, что его ждало.

– Мы с Джемом запрем эту парочку до утра в подвале, сказал полицейский. – Много же времени мне понадобилось, чтобы сцапать тебя, приятель, да? Ничего, ты за все заплатишь сполна. Давай шевели своими копытами и не забывай, что моя маленькая пушка запросто может продырявить тебя.

Взмахом руки он велел хозяину гостиницы идти перед собой в стенной шкаф и усмехнулся Джону, на лице которого был на­писан ужас.

– Наверное, даже не подозреваете, что скрывается за эти­ки дверцами? – поинтересовался он.

– Я и не пытался открыть их. Неужели там лестница?

– Да, лестница. Вниз, в баню. Мне пришлось трижды оста­навливаться в «Пеликане», чтобы во всем разобраться! И если бы меня здесь не было в эту ночь, вас бы спустили по ней нога­ми вперед, мистер, как --">