Эмилия Остен - Верность и соблазны

изменить. И, Анна, он же твой брат. Каким бы он ни был противным мальчишкой в детстве, он вырос. И он не станет мешать твоему счастью и не нарушит волю отца.

– Я не хочу зависеть от Джексома. Я не хочу зависеть от маман. – Анна взяла Айвена за руку и заставила посмотреть ей прямо в глаза. – С тех пор как умер отец, мать все чаще говорит о том, что мне нужно выехать в Лондон на сезон или на два, посмотреть мир, получить возможность выбора…

– Послушай, Анна. – Айвен знал, что он должен сказать, но как же он не хотел этого говорить. – Мне кажется, леди Присцилла права. Ты должна иметь возможность выбора.

– Какая глупость! – вспылила Анна. – Я уже давно сделала свой выбор! Интересно, что бы ты сказал, если бы тебя отправили в Лондон, посмотреть на других юных леди?

– Я… – Айвен сообразил, что попал в ловушку. – Мне не нужны другие девушки. Есть только ты.

– А для меня – только ты.

Анна прижалась к его груди, внезапно ее губы, ее невероятные губы оказались совсем близко, запах лета от ее волос кружил голову, а учащенное дыхание просто сводило с ума. Айвену невыносимо, до боли захотелось поцеловать эти губы, освободить волосы от шпилек, позволить медовому водопаду струиться сквозь пальцы, прикоснуться, лишь прикоснуться к тоненькой жилке, бьющейся над ключицей. Почти утонув в водовороте желаний, таких ярких и таких непостижимых, Айвен обхватил тонкую талию Анны, притягивая девушку ближе, одновременно пытаясь и продлить мгновение, и сделать так, чтобы не видеть ее лица, не видеть этих затуманившихся в предвкушении неизведанного глаз, этих полуоткрытых губ. Едва слышно вздохнув, Анна прижалась лицом к его груди, ее дыхание проникло сквозь тонкую ткань рубашки и обожгло, словно огонь.

– Ах, Айвен, если бы я знала, как соблазнить мужчину, если бы я умела то, что умеют дамы полусвета… Мы бы поженились уже сегодня к вечеру.

Айвен почувствовал, что не может вдохнуть. Воздух словно превратился в патоку, кровь стучала в ушах полковыми барабанами, а низ живота свело невыносимо сладкой судорогой.

– Тебе не нужно меня соблазнять, – наконец выдохнул Айвен, прижавшись губами к ее виску. – Я и так горю. Но я слишком люблю тебя, поэтому мы должны все сделать правильно.

– А я так тебя люблю, что правила волнуют меня в самую последнюю очередь.

Когда Анна спустилась к ужину, леди Присцилла и барон Суэверн, Джексом, уже ждали ее за столом.

– А где лорд МакТирнан? – Вдовствующая баронесса оторвалась от рассматривания хрустального бокала для вина. Кажется, там было пятнышко, но при тщательном рассмотрении ничего не обнаружилось.

– Айвену пришлось срочно уехать, какие-то проблемы у арендатора. Ты же знаешь, что река разлилась после недавних дождей, многие фермы затопило. – Анна прошла к своему месту по левую руку от брата.

– Мы не говорим о таких вещах за ужином, – поморщилась леди Присцилла. – Это плохо влияет на пищеварение и может стать причиной бессонницы.

– Пострадавшие арендаторы уж точно не будут спать. Им негде. – Анна заняла свое место, и Брукс, дворецкий, отдал распоряжение подавать первую перемену.

– Анна! – возмутилась леди Присцилла.

– Мама, – не уступила Анна. – Даже если мы не будем говорить об этом, проблемы никуда не исчезнут. Чаттем уже несколько раз пенял, что Джексом слишком мало внимания уделяет делам. В отличие от Айвена.

Кидсон Чаттем был управляющим Верна уже более двадцати лет, к его советам прислушивался покойный барон Суэверн, а нынешний – не особо.

– Чаттем слишком много на себя берет, – скучающим тоном проговорил Джексом. – У нас дела идут отлично, нет смысла заниматься всеми этими… деталями. А у лорда Айвена, видимо, дела идут не так хорошо. Поэтому он носится по полям на своем сумасшедшем жеребце, возится в грязи и выслушивает бесконечные жалобы своих немногочисленных, но, очевидно, ленивых, жадных и беспомощных арендаторов. Это занятие для управляющего, а не для джентльмена.

– А что, по твоему мнению, достойно джентльмена? – Анна бросилась на защиту Айвена, позабыв, что уже много раз давала себе клятву не спорить с Джексомом про своего жениха. Это никогда добром не заканчивалось.

– Война, охота, наука, может быть. Поэзия.

– Поэзия! – Анна рассмеялась в голос, чем вызвала неудовольствие матери.

– Анна! Ты ведешь себя как невоспитанная девчонка!

– Мама, – Анна благопристойно сложила ладони на коленях, – мы не в Лондоне. Здесь только ты, я и брат. Если я --">