Кэтрин Харт - Летняя гроза

великолепны! Неужели они наши?

Он кивнул.

— Насколько я помню, ты всегда выражала желание иметь собственное ранчо и разводить на нем породистых лошадей. Это мой тебе свадебный подарок. Я благодарен тебе за то, что ты сделала меня счастливейшим человеком в мире.

Гроза все еще не могла прийти в себя от восторга.

— Это была моя заветная мечта, с тех пор как я себя помню, и теперь ты сделал ее явью. Спасибо, любовь моя. Я благодарю тебя от всего сердца.

Он обнял ее, страстно глядя в ее сияющие от счастья глаза.

— Вместе мы осуществим все наши мечты, моя принцесса.

— Почему ты всегда называешь меня принцессой? — спросила Гроза.

— Так я подумал, когда впервые увидел тебя, и это слишком давняя привычка, чтобы от нее отказываться.

Поцелуй, который за этим последовал, казалось, мог спалить всю конюшню.

— Давай пойдем в дом, — со страстным нетерпением предложил Джереми. — Мне не хочется начинать брачные отношения на колючей соломе, когда нас ожидает роскошная кровать. Но если в самое ближайшее время мы туда не ляжем, я уверен, что возьму тебя прямо здесь.

Пока Гроза готовилась к встрече с мужем, Джереми расседлал и поставил в конюшню лошадей, на которых они прискакали из города. Быстро помывшись на кухне, он вошел в спальню, где перед его глазами предстала обольстительная картина. Опираясь на подушки большой кровати, Гроза сидела в прозрачном голубом неглиже. Ее черные волосы были распущены и ниспадали мягкими волнами на обнаженные плечи. На губах ее играла нежная улыбка, такая же древняя, как улыбка Евы, и предназначавшаяся только ему одному.

Сбросив одежду, он быстро лег к ней в постель.

— Ты так хороша, что у меня просто дух захватывает, — восхищенно сказал он.

— Я люблю тебя, Джереми. Ты даже не представляешь себе, как я тебя люблю!

Гроза тесно прижалась к нему, ловя губами его губы и сливаясь с ним в зовущем поцелуе. Их языки между тем исполняли свой собственный танец как прелюдию разгоравшейся страсти. Его губы расстались с ее губами лишь для того, чтобы пройтись по ее лицу, как бы желая запомнить каждую черточку с помощью любовного прикосновения.

— О небо, как ты прекрасна! — прошептал Джереми, обжигая Грозу своим горячим дыханием. Он начал нежно покусывать ее в плечо, постепенно спускаясь все ниже и ниже.

Дрожащими пальцами он развязал тонкие завязки ее обольстительного наряда, и лиф неглиже упал ей на талию, обнажив перед его жадным взором прекрасную точеную грудь. Не способный остановиться, он начал ласкать губами розовое острие ее соска.

Стрела горячего желания пронзила тело Грозы. Со страстным стоном она выгнулась навстречу ему, коснувшись своими бедрами его восставшей плоти, которая красноречиво свидетельствовала о его желании. Она с наслаждением подставила ему свою вторую грудь, а ее пальцы погрузились в золотистые волосы Джереми, чтобы направить его к цели.

Прикосновение его длинных сильных пальцев было подобно обжигающей лаве, все более воспламенявшей ее тело. Он медленно спускался все дальше вниз, лаская ее живот и бедра, и наконец дошел до заветной шелковистой кожи ее бедер. Повинуясь его немому приказу, Гроза раздвинула ноги и получила желанную награду, в то время как его пальцы продолжали возбуждать ее, прикасаясь к самым чувствительным участкам ее тела.

— Да, да, любовь моя! — простонала она, захлестываемая волной наслаждения.

Ее плоть была жаркой и влажной, как летний день. Джереми проник в нее одним движением, сильным и уверенным, и она в наслаждении содрогнулась под ним. Сначала он двигался медленно, глубоко входя в нее и как бы становясь с ней одним целым. Постепенно его движения стали ускоряться, и они оба погрузились в водоворот страсти, неистово стремясь друг к другу. Наконец она издала крик, и начала сотрясаться в сладких конвульсиях. Его крик эхом отозвался в ответ, и оба они постигли райское блаженство разделенной любви. Они заснули, убаюканные нежными словами и обещаниями, которые еще долго шептали друг другу.

Проснувшись через некоторое время, Гроза увидела, что Джереми стоит у раскрытого окна рядом с их постелью. Она поднялась и подошла к нему, заключая его в свои объятия.

— Если бы я знала, как это будет чудесно, я не стала бы так долго мучить тебя, — тихо призналась она, затем еще теснее прижалась к нему и положила голову ему на плечо. — Я хочу иметь от тебя детей, Джереми, и я буду долго-долго любить --">