Мишель Маркос - Уроки влюбленного лорда

сам принести эту добычу в дом. Но охота на вепря — слишком опасное занятие для мужчины, которому еще предстоит повзрослеть.

— Я уже достаточно взрослый, отец, — возразил тринадцатилетний парень.

— Ну да, — ответил Джон, — однако высокий и взрослый не одно и то же. Не боись… за зиму мы нарастим мясо на твои руки. В следующий сезон я возьму тебя с собой. И тогда, возможно, ты завалишь кабана.

Уголки рта Малькольма чуть дрогнули.

— Обещаешь?

Джон улыбнулся:

— Да. Обещаю.

Бам! Внезапный грубый стук в дверь заставил Фиону вскрикнуть. Дверь распахнулась, и в дом ввалилась группа мужчин в красной от крови одежде, сочащейся из ран.

Фиона схватила Шону за руку и спрятала за спину вместе с Уиллоу и Кэмраном. Вооружившись охотничьим ножом, Джон загородил семью от незваных гостей.

— Кто вы такие, черт подери? — спросил он.

— Черт и вправду, — ответил сердитый мужчина с бородой. — Ты, видно, не ожидал сородичей из своего клана? Думал, твоя трусость останется незамеченной?

— Убирайтесь вон! — приказал отец.

Бородач глухо рассмеялся.

— Видите, парни? Теперь он храбрый, да? А где она была твоя храбрость вчера, когда клан собирал силы, чтобы драться? Где ты был?

Бородач нацелил острие меча в грудь Джона.

Фиона повернулась к детям и опустилась перед ними на колени. Ее рука на плече Шоны дрожала. Шона никогда не видела свою мать такой испуганной.

— Спрячьтесь. Бегите!

Шона кивнула. Взяв Кэмрана, она толкнула его в буфет, в то время как Уиллоу отказалась отцепляться от матери. Ее маленькие кулачки крепко сжимали складки ее платья. Но Шона оторвала ее от матери и затолкала в буфет к брату. А сама, поскольку места там больше не оказалось, забилась под стол с посудой.

— Я лично представил свое дело вождю, — объяснил Джон. — Я не враждую с Макбреями. Мой сын Хэмиш женится на одной из их дочерей. Я не мог с ними драться.

— Не стал бы, ты хотел сказать. Хотя со своими арендаторами мог бы значительно увеличить наши силы на поле боя. Если бы они увидели, что нас больше, возможно, дело не дошло бы до крови. Но без тебя нас оказалось меньше. Макбреи это видели. Они порвали нас на куски. Всего за два часа бой был проигран.

Из‑под стола Шона видела лишь испачканные грязью ноги мужчин.

— Мне жаль, — услышала она голос отца.

— Жаль? — Другой человек приблизился к ее отцу на несколько шагов. — Я видел, как на поле брани погибли два моих сына. Я нашел Уильяма с мечом в груди. А моему Роберту сломали шею. Он целый час мучился, пока не умер. — Его голос дрожал от боли. — Ты еще не познал глубину горя!

— Я знаю, что ты горюешь, — сказал отец. — Но я не виноват в смерти твоих сыновей.

— Еще как виноват, — возразил бородатый мужчина. — Смерть его сыновей, а также каждый погибший или увечный воин на твоей совести. На твоей и твоих работников, попрятавшихся по домам со своими женщинами. Парни, не позволим, чтобы говорили, что в нашем клане нет справедливости. Зуб за зуб. Раз Ангус потерял двух сыновей, тогда и Джону не будет позволено сохранить своих!

— Нет! — крикнула Фиона, бросившись вперед, чтобы закрыть грудью своих старших мальчиков.

Шона услышала звук удара, и мать упала на пол, схватившись за щеку. Потом она увидела, как ее брат Томас бросился на обидчика, и в потасовку вступили еще двое мужчин. Подняв кинжал, ее отец тоже врезался в толпу.

Завязалась всеобщая драка. Сердце в груди Шоны громко стучало, и она заплакала.

Кулаки и кинжалы мелькали на кухне, казалось, целую вечность. Своего отца в толпе разъяренных мужчин Шона больше не видела. Ее мать, вооружившись кухонным ножом, бросилась на человека, избивавшего Хэмиша. Тогда один из рассвирепевших мужчин схватил ее сзади и, обозвав плохим именем, полоснул ножом по горлу.

Фиона упала на колени, зажимая пальцами рану на шее, сквозь которые сочилась кровь. С искаженным от ужаса лицом, она издавала какие‑то странные булькающие звуки. Ее красивое желтое платье окрасилось кровью. Шона со страхом смотрела, как вращаются глаза ее матери, словно у испуганной лошади. Наконец взгляд Фионы замер на залитом слезами лице Шоны, забившейся под стол.

— Мама, — прошептала Шона.

Но мать не ответила, уткнувшись лицом в лужу собственной крови.

Шона в ужасе наблюдала, как из ее матери вытекает драгоценная кровь.

Крики и шум внезапно прекратились. Разъяренные мужчины больше не дрались, а лишь --">