Джуд Деверо - Двойной любовник

вывел Алекса из мучительного небытия. В голове шумело, и было трудно открыть глаза. Первым из вернувшихся ощущений был запах, который только уверил Алекса в том, что он попал в ад.

— Поднимайся. Ты свободен, — сказал кто-то сиплым голосом, когда Алекс попытался сесть. Он попробовал приоткрыть один глаз, но снова зажмурился от нестерпимо резкого блеска.

— Алекс, — снова сказал сиплый голос, принадлежащий, как он припомнил, Нику. — Я пришел вытащить тебя из этой дыры, но будь я проклят, если собираюсь нести тебя на себе Вставай и следуй за мной.

Блеск исходил от нескольких фунтов золота, покрывавшего мундир Ника. Алекс узнал один из тех мундиров, в которые его друг облачался, когда хотел получить что-либо от кого-либо. Короче, произвести впечатление, что ему обыкновенно и удавалось, благодаря, как говорил Ник, внушительности русской формы.

Однако по тем же самым причинам, что незамедлительно осознал Алекс, Ник не был расположен пачкать мундир, даже помогая товарищу.

Хотя голова Алекса явно не желала держаться на плечах, он сумел выпрямиться и встать. До его сознания начал доходить тот факт, что он в тюрьме, омерзительном каменном мешке со столетней соломой на полу и Бог весть чем в углах. Стена, на которую Алекс оперся поднимаясь, была ледяной и осклизлой на ощупь, и эта слизь не замедлила пристать к ею руке.

Тем не менее он сумел последовать за Ником, держась на удивление прямо, прочь из тюрьмы, к яркому сиянию дня. Великолепный экипаж, запряженный не менее великолепными лошадьми, ожидал их снаружи. Один из слуг Ника помог Алексу подняться в коляску. Едва он уселся, как Ник принялся бушевать.

— Не желает ли сударь знать, что они собирались повесить кое-кого сегодня утром? — рычал Ник. — Я совершенно случайно услышал о тебе. Один знакомый старый моряк видел, как ты сошел с моего корабля, а потом отчаянно бился с теми солдатами. Он сказал, ты опрокинул стол на одного. И кстати сказать, изволил сломать ему ногу. Возможно, ее теперь придется отнять. Другого — опалил, как свинью. А третий? Чем ты его? До сих пор не очухался. Алекс, человек в твоем положении не может позволить себе развлекаться подобным образом!

При этом заявлении Алекс поднял бровь. Ник, несомненно, подразумевал, что его общественное положение позволяет ему отвести душу любым возможным способом.

Алекс откинулся на подушки сиденья и смотрел в окно, пока Ник толковал о том, что ему надо и не надо было делать. Слушая вполуха, Алекс увидел, как английский солдат схватил молоденькую девушку и потащил за ближайший дом.

— Останови здесь, — сказал Алекс. Ник, который видел то же самое, приказал кучеру гнать, а когда Алекс попытался выпрыгнуть из экипажа, с силой прижал приятеля к сиденью. Алекс крепко, до боли сжал его руку.

— Они всего лишь быдло, — сказал Ник голосом, исполненным недоумения.

— Но они мое быдло, — прошептал Алекс.

— Пожалуй, я начинаю понимать, — задумчиво изрек Ник. — Но холопы всегда есть в запасе. Они быстро плодятся.

Алекс не удостоил ответом замечание Ника, показавшееся ему абсурдным. Ему было на редкость скверно, трудно сказать, от чего хуже — от удара трактирщика или того, что он наблюдал. До Алекса доходили ужасные слухи о происходившем в Америке, но он считал их досужими россказнями. В Англии любили посудачить о неблагодарных колонистах, нуждавшихся, как непослушные дети, в твердой руке руководителя и воспитателя. И хотя Алекс своими глазами видел, как перетряхивали и инспектировали грузы американских кораблей перед их возвращением на родину, он не слишком доверял слухам и почитал Их за сплетни.

Алекс полулег на мягкие подушки сиденья и постарался больше не смотреть в окно.

Они подъехали к большому дому в пригороде. Ник первым выпрыгнул из коляски, предоставив Алексу выбор: следовать за ним или продолжать сидеть в экипаже. Он был заметно сердит на товарища и, очевидно, счел свою помощь оконченной.

Алекс выбрался из экипажа, и камердинер Ника отвел его в комнату, где ждал огромный чан, полный горячей воды.

Он быстро разделся и погрузился в чан. И незамедлительно почувствовал себя лучше. Но по мере того как боль затихала, он вновь обратился мыслями к письму сестры. Алекс уже не считал, что оно просто продиктовано вспышкой женских эмоций, и начинал подозревать, что сказанное ею следует принять за чистую монету и что Уорбрук действительно нуждается в помощи. Элиас сказал, что корабль Джосайи отняли только --">