Айви Эшер - Орден Скорпионов

– Она уже умоляет нас, Эорн? – Орк, стоящий передо мной, ощупывал меня взглядом, и в глубине его желтых глаз горела тошнотворная похоть.

Он потянулся к пропитанному мочой подолу моей сорочки и задрал его повыше. Я впала в неистовство: брыкалась, пиналась и царапалась, чтобы вырваться, но хватка на моем горле становилась все крепче, пока обволакивающая темнота не захватила меня целиком, а конечности не повисли в изнеможении. Все мои жалкие попытки вырваться бесполезны – орк держал меня крепко, и я попыталась подавить гнев, бурлящий во мне, и не поддаваться беспомощности, которая грозила утащить меня на дно, словно якорь.

Орки хохотали, пока я в бессилии билась и пыталась оттолкнуть их лапы от моих бедер. Рука, что обвилась вокруг моей талии, напрягается – орк наклонился ко мне, и его губы растянулись в злобной усмешке. Сверкнули острые зубы, а затем он высунул толстый черный язык и слизнул мочу с моего бедра. Хватка на шее ослабла, а он лизал меня, снова и снова.

Меня охватили ужас и отвращение, и ко мне пришло болезненное осознание: с каждым движением его язык приближался к тому месту, которое я бы ни за что по доброй воле не открыла такому чудовищу, как он.

Мною овладел ужас, я была близка к истерике, жадно глотала воздух.

Гат, слизывая следы страха с моих ног, словно смакует их и наблюдает за мной своими сальными глазками. Они вспыхивают огнем, когда он видит страх и панику в моем взгляде. Он смотрит на мое испачканное белье, а затем снова поднимает глаза, словно желая удостовериться, что я понимаю, к чему все идет.

– Пойдем, брат, ты же знаешь, Дорсин не любит, когда его заставляют ждать. Он и так уже весь извелся из-за этой маленькой красотки, – произносит орк у меня за спиной, Эорн, и гладит меня по шее.

Его дыхание пахнет гнилым мясом, и я стараюсь не захлебнуться, когда в горле встает очередной слабый всхлип.

Гат раздраженно рычит, вновь отвратительно, со смаком, проходится языком по внутренней поверхности моего бедра, но затем все же выпрямляется.

– Думаешь, он позволит нам поиграть с ней позже?

– Не думаю, что мы придем на ее крики – только если ее народ не заплатит. Хотя мороки с ней было много. Держу пари, он даст нам парочку других. Вставим им, пока их не продали. – На жуткой роже Эорна расплывается улыбка.

Стоило Гату услышать слова брата, как я замечаю угрожающий блеск в его глазах, и вдруг его когти впиваются мне в бедро. Я задыхаюсь от боли и вновь пытаюсь вырваться, хоть это и бесполезно. Но он одним быстрым движением срывает с меня нижнее белье, а затем, смеясь, отступает. Его рука наконец отпускает мое горло. Белье, что он сорвал с меня, он подносит ко рту и принимается посасывать его.

Я не знаю, отчего меня тошнит: то ли от облегчения, что орк больше не прикасается ко мне, то ли от отвращения – мое испачканное нижнее белье в пасти монстра!

Эорн смеется, этот скрипучий звук хватает меня сзади, как и его огромная лапа. Он хмыкает, будто прочитал мои мысли, и мое отвращение забавляет его. Его брат только что слизал мочу с моей кожи, словно это и не моча вовсе, а вино из одуванчиков, так что я сомневаюсь, что я далека от истины.

Эорн прижимает меня к своей груди – а я было подумала, что он собирается наконец поставить меня на ноги, – и трется о мою голую задницу. Его кожаные штаны почти не скрывают очертаний его твердого члена, и я жалобно скулю, пытаясь вырваться из его хватки и отделаться от угрозы, что спрятана под слоями кожи.

– Клянусь королями, надеюсь, они не заплатят за тебя. Ты наверняка такая сочная и горячая там. Не так ли, маленькая шлюшка? – спрашивает он, и они с братом идут к ярко освещенному выходу.

Эорн пользуется возможностью потереться об меня членом, прижимая меня к себе с каждым шагом. Он настолько огромен, что мои ноги болтаются в метре от пола. Рука, сжимающая меня, – стальной обруч, и мне ничего не остается, кроме как смириться с тем, что он трется об меня, пока он и его брат тащат меня прочь из комнаты с клетками.

Я спешу посмотреть на других заключенных за железными решетками – вдруг я смогу кого-то вспомнить, но глаза их и лица спрятаны в объятиях дрожащих рук. Я могу различить только темные пряди волос, а также неясных существ, больше похожих на кучки лохмотьев и безнадеги.