Елена Михайловна Малиновская - Попалась, ведьма!

впихнула ее соседке, которая как раз заглянула в гости и упорно шмыгала носом, жалуясь на то, что ее продуло накануне вечером. Та, правда, не проявила особого энтузиазма от столь неожиданного подарка. Долго придирчиво изучала склянку, в которой жирно блестело на свету густое коричневое месиво, сильно пахнущее нашатырем. Потом почему-то глянула на моего отца, как-то странно усмехнулась и поблагодарила меня за заботу.

Кстати, надо бы узнать у нее, помогла мазь или нет.

– Ты слишком балуешь дочь, – раздался женский голос, и я распахнула глаза от удивления.

Ничего себе! Так отец как раз и разговаривает с нашей соседкой!

Наверное, стоит поздороваться. Да и сознаться отцу в содеянном лучше в присутствии посторонних. Тогда он точно не будет сильно ругаться, а долго злиться папа не умеет.

И я решительно выпрямилась. Шагнула было к порогу, но вновь замерла, услышав следующую фразу соседки.

– По-моему, тебе давно пора прекратить все ее так называемые эксперименты, – продолжила она скептично. – Ты сам прекрасно понимаешь, что девочка абсолютно лишена магического дара. Ведьмой ей никогда не стать.

– Наверное, ты права, – с тяжелым вздохом отозвался отец. – Но… Я не могу. Видит небо, Валенсия, я просто не могу лишить ее надежды на чудо. Ее мать умерла сразу после родов от горячки, не успев поставить Кристе ведьминскую метку. Но дочь верит, что рано или поздно сила проснется в ней. Ты бы знала, сколько ночей она провела в кабинете Аманды, разбирая ее бумаги, читая бесконечные талмуды. И как она рыдала, когда провалилась на вступительных экзаменах в Грегской ведьминской школе. Так что пусть забавляется.

– Неужели ты не понимаешь, что когда-нибудь она может покалечиться сама или покалечить кого-то другого? – раздраженно фыркнула Валенсия. – А то и отравит какого-нибудь беднягу, всучив ему свое очередное творение. Взять хотя бы ту гадость, которую она подарила мне как средство от простуды. О, ты и представить не можешь, какой убийственной оказалась эта штука! Правда, от тараканов. Сколько я с ними мучилась, вывести никак не могла. Но стоило намазать на кухне творением твоей дочери – как все насекомые тотчас же покинули мой дом.

Я обиженно засопела. Вообще-то на месте Валенсии я бы о таком не рассказывала. Получается, как хозяйка она просто отвратительная, раз тараканов развела.

– Не переживай, – мягко произнес отец. – Никому Криста не навредит. Вильмор пусть и небольшой город, но принадлежит к провинции Грег. Тут каждая вторая – ведьма. И уж точно вся округа знает, что из рук моей дочери никаких колдовских отваров и прочего лучше не брать.

– А вдруг она повстречает кого-нибудь приезжего? – не унималась Валенсия. – Или, чего хуже, найдет гримуар твоей усопшей жены?

Я мгновенно насторожилась. О каком гримуаре идет речь?

Моя мать, Аманда Петерсон, происходила из древнего ведьминского рода. Говорят, за голову ее матери, Ивы Петерсон, сам тогдашний глава магического надзора назначил крупную награду золотом, потому что бабуля увлекалась темным колдовством. А именно – вызовом демоном и поднятием мертвяков. Правда это или нет – уже не узнаешь. Однако бабушке пришлось бежать в Грег, спасая свою жизнь. По семейной легенде, она упала в ноги верховной ведьме, умоляя не выдавать ее надзору. Поклялась силой, что навсегда оставит свои опыты с запретными чарами. И Катарина Клейбор поверила ей. Бабушке было разрешено остаться в Греге, но свой гримуар с заклинаниями она прилюдно сожгла, отрекаясь от прошлого. Решающую роль сыграло то обстоятельство, что в своих экспериментах до убийств невинных она не дошла, поэтому магическому надзору пришлось довольствоваться таким решением верховной ведьмы.

С тех пор в нашей семье не было гримуара. Нет, безусловно, какие-то тетради с рецептами зелий или рисунками простейших охранных амулетов имелись в великом множестве. Но вот настоящего гримуара, с мощными заклинаниями и колдовскими секретами, передаваемыми из поколения в поколение, ни Ива Петерсон, ни моя мать, ее единственная дочь, так больше и не создали.

– Гримуар Ивы хорошо спрятан, – спокойно ответил отец.

Ивы?

Я прикрыла рот рукой, сдерживая изумленное восклицание.

Получается, речь идет о том самом гримуаре, якобы уничтоженном в огне? Но как такое возможно?

– И, Валенсия, вроде бы я просил тебя не поднимать эту тему, – продолжал тем временем отец с явным неодобрением. – Я уже начинаю жалеть, что --">