Полина Чупахина - Предназначенная

ребёнка. Это ли не счастье? У нас обязательно будут красивые дети, особенно если пойдут в отца. Лёша мне понравился с первой встречи. Высокий улыбчивый брюнет с тёплыми карими глазами и обаятельной улыбкой. Я тогда только устроилась официанткой в небольшое кафе, а он зашёл пообедать. Лёша работал программистом в здании за углом, поэтому стал часто захаживать на бизнес-ланчи. А потом пригласил в кино. И пошло-поехало, как в сериалах показывают. Когда он предложил съехаться, я быстро вжилась в роль заботливой жены, ушла с головой в наши отношения. За семь лет много всего произошло, как хорошего, так и плохого. Но это обычная вещь для семейной жизни, главное, что мы любим друг друга. Однажды я спросила, что привлекло его в простой официантке и ответ до сих пор греет сердце: мои самые зелёные на свете глаза. Чушь, наверно, но я улыбаюсь всякий раз, как вспоминаю эти слова. Жаль, что Лёшка стал реже говорить комплименты. Наверно стоит заняться собой, чтобы муж совсем интерес не потерял как к женщине. Я вздохнула, убирая помидор в ящик для овощей. Впереди знакомая до оскомины рутина, но это лучше одиночества.

Остаток вечера прошёл относительно спокойно. Лёша пропадал среди своего кода, Дима ещё не вернулся от друзей, а я потратила пару часов на собственное удовольствие в ванне с душистой пеной.

— Лёш? — я прислушалась, но знакомого сопения справа не уловила. Что меня разбудило среди ночи, рывком, аж сердце в горле колотится и руки дрожат? Может землетрясение? В последнее время они участились, и панельная пятиэтажка с завидным постоянством дрожала, неприятно потрескивая оконными стёклами и звеня посудой. А Лёшка в туалет пошёл. Или воды на кухню попить. Да и чего я испугалась в собственном доме? Не темноты же. Брось, Тася, не маленькая девочка дрожать ночами. Заставила себя расслабиться, улеглась удобнее, обнимая большую подушку. Алексей не возвращался, а затем из кухни раздался звон бьющейся посуды. Ну нет, это явно повод пойти и выяснить, где пропал благоверный. Накинув халат, собрала волосы в хвостик и пошла разбираться кто из братьев что разбил. Мимо зеркала в дверце шкафа проскочила едва не бегом. Внушённые в детстве бабкой страхи сложно изжить. Да и к чему ловить своё ночное отражение? И так не красавица, а тут наверняка на привидение похожа.

«Стоило остаться в спальне», — мелькнула первая мысль, едва оказалась в дверях нашей крошечной кухни.

«Телефон на зарядке!» — вторая. И только третья, спустя несколько бессмысленно потраченных мгновений, толкнула из кухни в коридор. На ночь всегда закрываем только внутренний замок. Открыть его, попадая ногами в растоптанные балетки и бегом по лестнице. Прочь от лежащего на полу Лёши с остекленевшими глазами и липкой на вид кровью, залившей его бледную грудь. Прочь от Димы, чей взгляд наполнен чёрного безумия, а на футболке алеют брызги.

Я сама не понимала, куда бегу. Стучаться к соседям в два часа ночи бессмысленно. Сознательные граждане проявляют свою сознательность в исключительно удобных и безопасных для них ситуациях. Рискуют ради других только идеалистично настроенные дураки. Эту истину подъезда номер три за семь лет я выучила назубок.

Нога соскользнула с края ступеньки, и если бы не жалобно повизгивающие перила, полёт вниз был обеспечен. А так, ногу обожгло болью, но движение продолжилось. Скрипнули перила на пролёт выше, на ходу взглянула вверх, чтобы убедиться, что Дима выскочил в подъезд следом.

«На улицу, там можно будет в сквере спрятаться!» — с отчаянной надеждой толкнула подъездную дверь, вылетая в темноту двора. Фонари вновь не горели, и спасаться от сошедшего с ума Димы, а в здравом рассудке младших братьев не убивают, стало сложнее. Я никогда не была спортивной, вся моя стройность и изящество достались с хорошими генами погибших родителей. Но сейчас не бежала — летела вперёд, петляя в темноте, пока не добралась до арки между домов.

Инстинкт самосохранения гнал, указывал направление, и я ему подчинилась, нырнув в неприятную темноту, чтобы в следующее мгновение выскочить на освещённую улицу. Сквер находился через дорогу. Десять метров растрескавшегося от времени асфальта отделало меня от спасения, когда из-за поворота вылетел автомобиль.

Визг шин, запах жжённой резины, удар, полёт, падение, боль. Время словно стало гуще и потекло не свободной рекой, а карамельным сиропом. Я чувствовала спиной по-летнему тёплый асфальт. Помнила, как --">