Елена Звездная - Князь Тьмы и я. Книга вторая

где-нибудь на кладбище. Типа его могила со словами «Я люблю тебя» и моя с теми же самыми. И от одного памятника к другому рука тянется. Его такая мускулистая, и моя такая тощая, жалкая, слабая… в общем такая, какая есть. Ну и любовь если между нами и могла быть, то тоже только вот такая вот… посмертная.

– Княгиня, вы печальны? – вежливо, участливо и лишь самую малость вкрадчиво спросила Грэя.

Посмотрела на нее с нескрываемым подозрением. Просто… ну слишком уж профессионально прозвучало.

– Ты психотерапевт? – враждебно поинтересовалась я.

– Психиатр, – мягко поправила Грэя. – Несомненно, человеческая психология несколько отличается от нашей, но я учусь.

Зашибись!

Мыслечитателей мне тут было мало, теперь у меня еще и персональный обучающийся мозгоправ имеется. Здорово, что сказать! Чем дальше, тем больше я хочу в психушку, причем нормальную, а не вот это вот все.

– Вы не замерзли? – последовал новый вопрос.

Предпочла бы замерзнуть, и желательно насмерть.

– Суицидальные мысли – не выход, – проявила свои профессиональные качества Грэя.

Интересно, если я в нее мочалкой запущу, это будет выход?

– Нам пора заняться прической, – не успокаивалась вампирша.

Мне не хотелось заниматься прической, мне хотелось плакать. И мне бы даже не было за себя стыдно, устрой я банальную истерику. Потому что у меня, к моему огромному сожалению, было будущее. В чем-то даже радужное, в смысле когда на бриллианты падает солнечный свет, от них радужное такое сияние идет, а бриллиантов у меня будет завались, да хоть закопайся. Еще у меня будет много боли, много отчаяния, много унижения, много кошмаров… и вообще ничего хорошего.

А теперь мне даже самоубийством заняться страшно, потому что я знаю, кто пострадает в то самое мгновение, когда вскроется, что я не вампир – Навьен. Навьен, не выполнивший приказ.

И тут такой поганый выбор – я могла бы позвать Навьена и попросить его завершить обращение, искусать там меня, и все прочее… Но я предпочитала смерть.

В общем, мы с Навьеном оказались в одинаковом положении – мы оба не могли спасти друг друга. Все что мог подарить мне он – лишь отсрочку неминуемого обнаружения правды. Все, что я могла подарить ему – лишь отсрочку его казни.

Придется налаживать контакт с князем.

Не особо хочется, но выбора нет.

– Грэя, что вам известно о молодом князе Даркан? – заставив вампиршу отвернуться и закутываясь в полотенце, спросила я.

Мгновенно развернувшись ко мне, вампирша просияла настолько счастливой улыбкой, что мне стало даже как-то не по себе.

После, все так же радостно, мне отвесили поясной поклон, и только затем реверанс. И Грэя радостно куда-то умчалась.

К тому моменту как я переоделась в халат, Грэя уже примчалась обратно и принесла мне две книги. Я бы даже сказала – книженции. Книги были огроменными и тяжеленными – по-моему, у Дарканов есть тяга ко всему большому и тяжелому, одна семейная диадема чего стоит.

Пока Грэя колдовала над моей прической (я решила счесть ее бормотание чем-нибудь кроме ругательств, хотя вампирша явно ругалась, пусть и шепотом), я изучала «высокое чтиво». В одной книге оказались собраны названия всех книг и фильмов, которые высоко оценил князь, и страниц она была тысячи на две. В другой страниц было поменьше, ну в целом, как оказалось, в еде князь был неприхотлив. Честно говоря, когда я все это просматривала, в голову закралась одна нехорошая мысль, и я была бы не я, если бы после всего этого не спросила:

– А где книга про предпочтения князя Даркана в сексе?

Я полагала мне не ответят, или еще одну книженцию принесут, но горничная быстро нагнулась, перелистнула страницы с рецептами до самого конца, и вот там как оказалось таки да – имелись предпочтения князя в отношении секса. И значилось в этих предпочтениях всего одно слово: «Искренность».

Искренность!

Обалдеть не встать, держите меня семеро! То есть для того, чтобы стать идеальной княгиней надо было десять лет учить всю эту тонну предпочтений князя в области литературы, искусства, киноискусства и театра, чтобы в итоге получить в качестве основного параметра «Искренность»!

Твою мать!

К слову моя мать на телефонные звонки не отвечала. И не то, чтобы у меня оставались глубокие родственные чувства, после всего, что было, и где-то в глубине души, там, где должны были существовать любовь и привязанность уже давно зияла черная дыра, но все же. Обычно она отвечала хотя бы через --">