Лариса Петровичева - Эржена и Ледяной ректор: И пришел дракон

куда-то исчезла. Словно она, Эржена, была обычным человеком – и хорошим человеком.

– И надо подумать вот о чем, – продолжал ректор. – Дракон появился здесь не просто так. Надо понять, кто умудрился его выпустить, почему именно сейчас и зачем именно здесь.

Глава 2

Когда Эржена вошла в столовую, то она выглядела не как героиня, победительница дракона и спасительница академии, а как солдат, который задал деру с поля боя. Ее хвалили, ей аплодировали и пожимали руку, но орчанка будто ничего не замечала.

Льюин достаточно хорошо знал орков, чтобы понять: ей бесконечно стыдно за тот шаг, который она сделала с балкона. Его никто не видел, Льюин не собирался о нем рассказывать, но для бесконечного стыда Эржене хватало того, что она сама знала о своем страхе.

– Выпустить дракона? – уточнил Лемминкейнен. – Есть настолько безрассудные?

– Может, это Борис Драйзер? – предположила орчанка. Она осушила бокал вина, но ее угрюмый вид не изменился. – Отомстил нам за рога у себя на лбу?

Льюин усмехнулся. Драйзер был матерым магом, знатоком всех видов волшебства, но у него не хватило бы сил, чтобы освободить дракона – и было достаточно ума, чтобы не делать этого.

– Если Драйзер будет мстить, то пойдет по пути старого доброго сутяжничества, – ответил Льюин. – Для начала нам урежут финансирование, потом сократят ряд специальностей и потребуют увольнения преподавателей. Вот так он станет действовать.

– Может, это была случайность? – предположил Пауль. – Драконы живые существа, а не порождения тьмы, могли вылупиться старые яйца где-нибудь в горах.

– Все драконы заперты в мировых карманах, – ответил Льюин, и Эржена кивнула, подтверждая его слова. – Они слишком опасны для людей. И я не верю в такие вот случайности.

– Я тоже не верю, – поддержала его орчанка. – Господин ректор, может быть, у кого-то из столичных магов достаточно сил, чтобы разрушить сделанное предками?

Драконов окончательно пленили и запечатали в прошлом веке. Тогда совет магов создал особые норы в пространстве – карманы, полностью изолированные от мира. Туда и отправили тех драконов, которых не смогли уничтожить. Герберт Суто, глава тогдашнего министерства магии, настаивал на полном уничтожении драконов, но совет решил их приберечь на тот случай, если когда-нибудь люди достигнут такой силы, что смогут использовать драконов себе во благо.

Льюин пожал плечами. Эржена смотрела на него, как юный оруженосец на рыцаря.

– Да, такие маги есть, – ответил он. – Но я пока не знаю, кому из них захотелось бы выпустить дракона возле академии. Это безумие.

– Напишу-ка я одному своему знакомому в столице, – произнес Пауль, поднимаясь из-за стола. – Посоветуюсь.

Льюин кивнул, одобряя, и Пауль покинул столовую. Когда за ним закрылась дверь, то Льюин покосился на нетронутые спагетти с сыром и курицей в тарелке перед Эрженой и негромко сказал:

– Ты сегодня проявила исключительную храбрость. Тебе нечего стыдиться.

Девчонка опустила голову, стараясь скрыть румянец, и так же тихо ответила:

– Я и не стыжусь.

Льюин усмехнулся.

– Я вижу. И слишком хорошо знаю орков, чтобы понимать, что ты сейчас чувствуешь. Что тебя чествуют и хвалят незаслуженно. Я прав?

Эржена не ответила. Льюин задумчиво ковырнул остывшие спагетти.

– Я прав. Но если бы не ты, сейчас дракон бы пировал на развалинах академии, уж поверь.

Орчанка вздохнула.

– При твоем отношении к оркам ты не стал бы меня хвалить, если бы я не…

Она не договорила. Поднялась из-за стола с таким видом, словно готовилась расплакаться. Льюин придержал ее за запястье и удивился тому, что прикосновение не вызвало в нем ни брезгливости, ни отторжения, ни гнева.

– Я никого не хвалю просто так, за красивые глаза, – сообщил Льюин. – И ты сегодня совершила подвиг, Бартхаар. Тебе есть, чем гордиться. Продолжай в том же духе и подумай: какое боевое заклинание оставляет прерывистую полосу? Точка-тире-тире-точка и снова повторяется.

Эржена вопросительно подняла бровь, и Льюин увидел, что она отогнала свой стыд и растерянность и рухнула в решение задачи. Отлично. Не хватало ему еще в академии преподавателей, которые стыдятся несуществующих проступков.

– Никогда не слышала о таком,

--">