Марина Владимировна Ефиминюк - Лучшие враги

был приколот крошечный амулетик от сглаза, способный защитить разве что нервы владельца, но не самого владельца.

– Амулет делала тетка Мириам? – поинтересовалась я.

– А?

Девушка испуганно оглянулась и невольно схватилась за сердце, словно проверяя, на месте ли талисман, а заодно и само сердце.

Вообще, момент для вопроса оказался неудачный. Мы поднимались по лестнице, и прислужница чуть не потеряла равновесие. Конечно, не поймала бы я – подхватил Калеб. Нас обеих, безусловно. Зря, что ли, молчаливым стражем топал следом? Но девушка устояла, и трагедии удалось избежать.

Не дай святые демоны, ударила бы колено о ступеньку и обвинила меня в нападении. Темных всегда обвиняют просто так, заранее. Сразу хочется сотворить какое-нибудь мелкое проклятие, вроде крапивницы. Пусть уж ругают за дело.

– Амулет сделала госпожа Эбигейл, – призналась девушка, все еще оглаживая платье в том месте, где с изнанки приколола булавку.

– Печально, – покачала я головой.

Ведь правда ужасно печально для внучки пресветлого Парнаса так плохо соображать в светлых чарах! Просто сартарский стыд.

– Нравится кошмарить народ? – проворчал в спину Калеб.

– Предлагаешь притворяться слепой и глухонемой? – Я бросила через плечо недовольный взгляд.

– У тебя на лице написано, что ты готова меня проклясть.

– Не переживай, у меня есть принцип никого не проклинать по воскресеньям, – уверила я.

– Сегодня четверг, – напомнил он.

– Не свезло.

Приняв шутливое заявление за чистую монету, горничная зачастила по лестнице. Я чуть не полегла, а она даже не запыхалась! В общем, прислуга в замке была нервная, но выносливая.

Мы догнали ее на третьем этаже – двигаться дальше было некуда, выше только чердак, крыша и летучие мыши. Против соседства с ними в отличие от родственников Истванов я ничего не имела.

Служанка отперла замок на одной из двух дверей и показала аккуратно убранную комнату, посреди которой стояли мои дорожные сундуки.

– Ваши покои, госпожа чародейка.

Калеб между тем толкнул соседнюю дверь. Тут-то до меня дошло, что он вовсе не конвоировал ведьму, а просто направлялся в собственную комнату, и нам оказалось по пути.

– Ты живешь в замке?

– Четыре года, – согласился он.

– Надеюсь, что между нашими комнатами нет смежной двери.

– Не беспокойся, нет.

– Да я не беспокоилась, но все равно новость дивная.

Отказывать себе в удовольствии захлопнуть дверь щелчком пальцев я не стала. От удара из замочной скважины выскочил ключ и со звоном слетел на каменный пол, появилась сквозная дырочка.

Про ключ-то я и забыла, но высовываться в коридор после эффектного ухода не хотелось. Оставалось сделать вид, будто все так и задумывалось, и дождаться, когда все свидетели конфуза разойдутся по замку, а потом ключ забрать. Но не успел растаять черный магический дымок, окутавший мою руку, как горничная осторожно заскреблась в дверь. Пришлось открыть. К счастью, Калеб все-таки спрятался в покоях и конфузец пропустил.

– Госпожа чародейка, вы уронили, – произнесла горничная, указывая пальцем на валяющийся ключ.

Я чуть не закатила глаза. Вообще, слушок, что из рук ведьмы ничего не стоит брать, вполне справедливый, но отдать-то можно! Видимо, я так красноречиво посмотрела на ключ, что горничная быстренько подняла его и протянула мне.

– Мы ждали, когда вы приедете, чтобы разобрать сундуки, – еще объявила она.

Вспомнив, сколько разного лежало в багаже, я отказалась от помощи:

– Сама справлюсь. Лучше поесть принеси.

– Обед уже прошел, – объявила она.

– Еда исчезла подчистую? – уточнила я.

– Нет, но… чаю с пирожными?

Благодарю, но я девять лет прожила при академии, и сейчас по расписанию у меня полноценный обед!

– Кофе с мясом и жареным картофелем, – подсказала я приличное меню.

– Конечно! Все, что пожелаете! – Девушка не пыталась скрыть радость, что можно сбежать подальше от колдовского логова.

Готова поспорить, слуги будут вытаскивать длинную палочку, выбирая жертву, которая понесет в гостевую башню поднос с едой.

– А кофе черный? – уточнила она. – С бренди?

– С молоком и сладкой патокой, – призналась я в недостойной слабости.

Знаю-знаю, суровые черные ведьмы настолько суровы и черны, что пьют кофе цвета дегтя и такой же крепости, но ведь у каждого бывают маленькие секретики. За ломтики яблочного зефира я продам душу. В смысле, не свою, а соседа или – вон – «любимого» родственника. У --">