Джон Дори - Кружева судьбы

неестественно длинные ноги с плоскими огромными ступнями, длинная жилистая шея, бёдра… То есть… там, где положено быть бёдрам, висела унылыми плоскими складками грязная оборванная юбка. Созерцать это страхолюдие, когда идеал красоты есть маленькая стройная ножка, выставленная мыском из-под кружевного подола не менее чем пяти юбок, округлости телесные, полные белые плечи, сладострастие во взоре и игривая мушка у крохотного алого ротика, созерцать вот эдакое чучело — серьёзное испытание для мужчины и эстета.

Даже Обриен удивлённо присвистнул.

Трактирщик, видно, понял всю безнадёжность продажи и зачастил:

— Жрёт она мало. Ну, то есть, конечно, кто ей даст-то много. Так и подохнет — не жалко. А я и на платье потратился, и кров предоставлял. Два дня она в хлеву спала как барыня. Спала себе и спала. А так-то она выносливая. Да.

— Лошади готовы? — сухо поинтересовался я, натягивая перчатку.

Хозяин всполошился, поняв, что я потерял всякий интерес к предмету торга.

— Да берите её даром! Мне ничего не надо! За постой ейный подайте, да на то, что от греха уберёг!

— От греха?

— Да! Оченно она страстная!

Я изумлённо оглядел страстное пугало. Оно уныло смотрело на меня блёклыми глазами, уже без всякой надежды. Видно, что-то понимало.

— В её случае, дорогой Адам, это скорее недостаток, чем достоинство. Кони мои поены?

— Да, Ваша милость, отдельно сам поил. Всё готово.

Я сделал шаг, хозяин возопил:

— Возьмите даром! Совсем даром! Ничего мне не нужно!

Он схватил несчастную за плечи и поволок за мной.

— Вы к герцогу едете, там извращенцы есть, может, кому глянется, берите.

— Ну… это уж очень извращенцем надо быть. Ох, доброта моя, ладно, беру, — вздохнул я.

— А как же мы её поведём, на верёвке, что ль? — поинтересовался Обри.

Как чуял малыш, что последствия этой сделки коснутся и его.

Я улыбнулся.

— Поедет позади тебя.

У бойкого Обри отвалилась челюсть, и он, потрясённый, молча поплёлся за мной на конюшню. Там голосок прорезался, и он накинулся на меня с жалобами:

— Зачем она нам? Это же позорище какое! Куда её к герцогу везти? Да моя Жанелетта и не выдержит двоих!

— Обри! Прикуси язык!

Мальчишка застыл с открытым ртом, втянув язык как можно глубже. Правильно, правильно. Знает же, что такая неприятность с ним может приключиться. Или я в своём слуге не властен?

— Во-первых, двое вас — это один полноценный всадник, Жанелетта выдержит. Во-вторых, зачем она? Пригодится. Буду на ней опыты ставить. Есть у меня пара заклинаний и десяток рецептов не опробованных.

Я многозначительно посмотрел на своего слугу. Пойми, щенок, свою выгоду: не одному тебе теперь за всё отдуваться.

Обри отмер, перевёл дух, посоображал, видно, представляя, как я пробую заклинания не на нём, а на совсем посторонней отвратной девке.

— Д-да. Оно тогда конечно. Польза от ней есть. То есть будет.

— Ну то-то же!

Глава 2. Как правильно распоряжаться слугами

Не успели мы отъехать от трактира и на полверсты, как Обри стал вертеться в седле, оборачиваться на свою соседку и как-то странно дёргаться.

— Ваша милость! — наконец не выдержал он. — Ваша милость! Она, чертовка, и впрямь… того!

— Чего того?

— Она и впрямь страстная! Щупаить меня, Ваша милость! И сиськами трётся! Всю спину прожгла!

— Не выдумывай. Откуда там страстность?

— Да вот, слыхал я, что такие тощие, они и есть самые злоебучие!

— Обри, это деревенские выдумки. При отсутствии наличия жизненных влажных соков в женском организме страстности не возникает. И про сиськи ты врёшь.

— Ой-ой, Ваша милость, она прям меня всего истискала! Мочи нет! Может, на верёвку её?

Я придержал коня и внимательно осмотрел испуганного Обри и то, что болталось у него за спиной: колтун, кости, лохмотья — всё в комплекте.

Но что-то насторожило меня, опытного мага, я заметил какую-то неестественность в посадке худородной девицы и, подъехав ближе, попытался повернуть ей голову, дабы осмотреть лицо. Голова не поворачивалась.

Я рассмеялся.

— Обри! Бедная девка одеревенела от страха, вот и вцепилась в тебя, как насекомое в спасительную соломину. Давай-ка снимем её и хорошенько разотрём, — Обри скривился и я уточнил: — Ну, не разотрём, а попробуем привести в чувство дистанционно. Не прикасаясь.

Едва моя новая прислуга (скорее обуза) пришла в себя, она начала плакать и вести себя так, что я --">