Эрих Ренэйт Шульц - Забыть и вспомнить

напугал», – без доли упрека сказала я.

«Прости за этот каламбур. Никак не мог справиться с желанием подтолкнуть тебя на повторное знакомство с моим миром. Мой волк требовал заявить на тебя свои права, а человек, то есть я, понимал, что с этим не все так просто».

«Заявить права?» – переспросила, пытаясь уложить информацию в голове. Ведь это касалось реалий жизни оборотней.

«Поставить метку своей паре».

«Именно поэтому ты был каким-то чересчур перевозбужденным?»

Волк утвердительно кивнул.

«Но я старался не поддаваться инстинктам».

«У тебя плохо получалось», – хмыкнула.

«Я жил без секса целых три года, – заметил он, а я невольно замерла. Неужели у него никого не было? Три года?! – Такова любовь волка, Илина, – пояснил Эмилиан, почувствовав мое смятение. – Если волк выбирает себе пару, то уже навсегда. Ты моя истинная! Я больше не смогу полюбить другую, не смогу тебя забыть, не смогу жить без тебя. Понимаешь? Я скорее сойду с ума, чем выдержу это все».

«Я в тебе никогда не сомневалась», – вымолвила я.

Муж лизнул меня в нос.

«Спасибо», – произнес он.

Его голос прозвучал слишком взволнованно, слишком тихо, неуверенно.

Я смотрела на него, отчаянно ища хоть какой-то способ пробить густое облако вины, которым он себя окутал.

«Ты спас нас, Эмилиан. Не ставь себя в положение виновного. Это не вернет тебе потерянные годы, не родившегося ребенка. Прошу тебя, прими все как есть, не терзай себя этим. Поверь, я по-прежнему тебя люблю. Мы все по-прежнему тебя любим».

Нам, родителям, было больно за нерожденного ребенка. Но я твердо знала: нельзя превращать жизнь в нескончаемое страдание за ошибки прошлого, какими бы тяжкими они ни были.

Я вдруг отчетливо поняла, что за всеми фасадами прятался испуганный мальчик, боявшийся, что я не прощу ему сделанных ошибок и не буду любить, невзирая на ошибки.

Но я простила и полюбила всем сердцем, без задней мысли, без корысти.

Эмилиан был достоин любви, и я всеми фибрами души хотела помочь ему в это поверить.

«Любовь моя, я на тебя не сержусь, – настойчиво зашептала, – я говорю это серьезно».

«Я тебя не заслуживаю».

«Больше не смей говорить такие глупости, – я положила свою лапу поверх его. – Еще как заслуживаешь».

«Хорошо».

«Я вправе выбирать, кого мне любить. И я выбираю тебя, Эмилиан Гэйн».

Муж будто не верил моим словам.

«Позволь мне тебя любить», – на двух последних словах мой голос дрогнул, и из глаза скатилась одинокая слеза.

«Как будто я могу себе представить жизнь без тебя… Илина… моя милая, моя нежная волчица. Как же ты мне нужна».

Он прижался ко мне еще ближе, зарываясь носом в мою мягкую шерстку на загривке, все еще не веря, что душевные мучения позади.

Эпилог

Новая жизнь нисколько не страшила меня. За несколько месяцев я успела немного привыкнуть к своей второй ипостаси, осмыслить произошедшие со мной перемены.

Самое главное, что семья поддерживала меня в трудные минуты. Эмилиан оставался рядом, потому что понимал, что нужен мне, доходчиво и терпеливо все объяснял, даже то, что объяснения, в общем-то, не требовало. Он очень хотел, чтобы я как можно быстрее адаптировалась. Но все равно, мне было немного страшно. Ведь началась жизнь с чистого листа.

Воспоминания о страданиях и мучениях не стерлись, но выглядели мутными, словно я пыталась разглядеть их во взбаламученной воде. Я старалась не вспоминать о боли, которую испытала, умерев и родившись вторично совсем другим уже человеком. Я только не хотела забывать ни одной нашей минуты с мужем, хотя впереди было несколько веков.

Новость о средней продолжительности жизни оборотней повергла меня в шок. Намного выше, чем у людей. Я не знала, радоваться мне или плакать. Жизнь длиною почти в пять веков – скучная перспектива. К чему нужны столетия, когда порой достаточно и одного дня, чтобы понять, как прекрасна жизнь?

Волчья стая приняла меня такой, какой я стала, хотя относилась ко мне поначалу насторожено. Мне даже не давали видеться с Аришей, боясь, что изменения будут происходить в худшую сторону. По словам волков, я полностью собой не владела и могла подвергнуть ее жизнь опасности. Однако я с уверенностью могла сказать, что не посмела бы причинить собственной дочери вред. Никогда. Тем не менее я не спорила с членами стаи, хотя прорывало душу.

По рассказам Эмилиана, оборотнем можно только родиться. Те, кого кусали, --">