на этих самых лицах прежнее деловое выражение, когда я, бесшумно ступая по ковру, приблизилась и встала за плечом допрашиваемого.

— Стало быть, ты утверждаешь, что на самом деле это ты пытался спасти принца от страхолюдной преступницы с ручным арбалетом? Ты хотел помешать ей выстрелить, и тебя схватили исключительно по ошибке? Правда ли это, господин… ээ…

— Утюгг, ваша милость, — нервно улыбаясь, напомнил мужчина. — Истинная правда, клянусь Светом…

Он ещё и клятвопреступник! Тут уж я не утерпела: метнулась вперёд и угрожающе нависла над подлецом, забыв о присутствующей здесь высокой публике. Меня душил самый настоящий гнев.

— Значит, ты клянёшшься?! И не боишься того, что Свет тебя покарает? Что ты прямо сейчас вспыхнешь как свечка и сгоришь, заживо, в страшных мучениях?! Отвечай, ты, бессовестный…

К сожалению, тут я вынуждена была замолчать, ибо давешний сценарий в точности повторился. При виде моей оскаленной мо… лица, мужик сдавленно захрипел и, закатив глаза, обвис в своих путах. И — мда, всё остальное также имело место быть.

— Знаете, уважаемые, мне это надоело! — заявила я, поворачиваясь к начальнику тюрьмы. Между прочим, он сам время от времени не брезговал моей выпечкой. — Господин Клаус, может, хотя бы вы выскажетесь в мою защиту?! Неужели только тот факт, что мне немного не повезло с внешностью, заставляет всех думать, что я способна на преступление?

— Немного?! Хм…

Я стремительно развернулась к одному из приезжих офицеров. Нервы были на пределе: ещё одно такое замечание, и я, тихая скромная девушка, точно вцеплюсь кому‑нибудь в брезгливо наморщенную физиономию.

— Если ваше воспитание позволяет вам в таком тоне отзываться о незнакомой женщине в её присутствии… Что ж. Наверное, здесь только я одна испытываю сейчас неловкость и стыд. Но, как ни странно, не за себя. За вас.

Офицер побагровел и открыл рот, явно намереваясь сказать какую‑нибудь гадость, но внезапно передумал. Опустил глаза в пол и даже пробормотал извинения. Или мне послышалось?

Шаги за спиной были тихими, но всё же не бесшумными — куда кованым сапогам против моих удобных туфель. Я заставила себя успокоиться и повернулась, одновременно приседая в неуклюжем реверансе.

— Вставайте, леди Синтирелла. Прошу простить этих и в самом деле невоспитанных господ за тот балаган, что они устроили. И прошу простить меня лично. Мы вели себя с вами непозволительно грубо.

Тут я не сдержалась и вытаращилась на своего короля с неприкрытым изумлением. Он извиняется… передо мной??

— Не соблаговолите ли перейти в соседнее помещение? Здесь несколько… дурно пахнет.

Как во сне я последовала за ним.

Соседнее помещение оказалось чем‑то вроде комнаты отдыха. Совершенно неофициальное: узорчатая шёлковая обивка на стенах, удобные кресла и диваны, повсюду цветы. Король подождал, пока я сяду, и устроился неподалёку, значительно ближе ко мне, чем его свита. Выражение его лица при этом было ничуть не брезгливое, а наоборот, самое что ни на есть доброжелательное. Он не поверил обвинениям?

— Итак, уважаемая госпожа Голдари, не волнуйтесь больше ни о чём. На самом деле в очной ставке не было никакой особой нужды. Я не сразу понял, что некоторые должностные лица просто решили таким образом… развлечься. Уверяю вас, больше подобного не повторится, я сам об этом позабочусь. Если хотите знать, присутствующий здесь мэтр Дукакис с самой первой минуты допроса определил, что преступник беззастенчиво лжёт.

Я невольно стрельнула глазами в тщедушного пожилого мужчину в широкой мантии — известного всей стране придворного мага. Я только сейчас его узнала! Он слегка поклонился в мою сторону, и я, покраснев, ответила ему тем же. Уфф… Просто гора с плеч! Слово королевского мага — истина в предпоследней инстанции. Если он считает, что я не виновата, то никто не станет оспаривать его мнение.

— Мэтр Дукакис применил особую технику и в результате досконально выяснил, для чего этот человек собирался стрелять в принца.

— Всё‑таки в него?? Но зачем?!

— Всё просто и где‑то даже смешно. Слава Свету, его целью не было именно убийство, он скорее собирался напугать нас, выстрелив, скажем, в лошадь или саму карету, но по воле случая он мог и промахнуться. Не будь на Дэллисе надёжной защиты, стрела в принципе могла бы его достать. И всё из‑за того, что у вашего уважаемого господина --">