Джен Фредерик - Теряя Контроль (ЛП)

позволяют сидения, и прижимаю ее дрожащее тело, шум пассажиров скрывает судорожные вздохи мамы.

Человека, выжившего от рака.

Человека, страдающего раком.

— Что тебе сказал доктор Чен? — наконец произносит она, вырываясь из моих объятий.

Она вытирает лицо салфеткой и смотрит в окно, избегая моего взгляда.

— Ну, эээ… — мямлю я, потому что эмоции мешают говорить. — Он сказал, что нам нужно переехать. Что у тебя возникнут проблемы с лестницами.

Мама ничего не говорит, и я продолжаю:

— Я пойду завтра в жилищное управление. Доктор Чен выписал нам справку, которая может помочь получить дом с лифтом. Ну, знаешь, экстренная ситуация.

Громкий всхлип, и я вижу в отражении окна, как она зажимает кулаком рот. Пассажиры замечают и отворачиваются, не желая увидеть горе, с которым мы не можем справиться.

— Это слишком дорого.

— В смысле?

Она поворачивается, и я вижу в ее глазах вину. Море вины.

— Я уже смотрела. Так как я работала этот год, мы накопили на социальную помощь, но не на переезд.

Мама сжимает губы, но они дрожат от напряжения.

— Когда ты?.. — я замолкаю.

Если она задумывалась об этом, значит, давно понимала, что вновь больна.

— Когда ты узнала? — спрашиваю я обвиняющим тоном.

— Пару месяцев, — признается мама.

— Пару месяцев? — взвизгиваю я, и теперь на меня направлены любопытные взгляды.

Пытаюсь говорить тише:

— Ты была больна пару месяцев, и это первый раз, когда ты пошла к доктору?!

— Я думала, что все пройдет, — защищается она. — Последнее, что нам нужно сейчас, — это новые медицинские счета.

Злость после этих слов просто зашкаливает, но я знаю, что это неподходящая эмоция для такого случая, и теперь сама отвожу глаза. Если я сейчас открою рот, то пожалею о сказанном.

— Прости, Тайни, — слезы заполняют ее глаза, и она снова начинает всхлипывать.

Звуки и знаки ее боли уничтожают мой гнев. Будь ее щитом. Я придвигаю маму ближе, игнорируя ее попытки оттолкнуть меня.

— Не беспокойся, мамочка, — шепчу я. — У нас все будет хорошо.

Она ничего не говорит и продолжает плакать. Как бы сильно я ее не обнимала, слезы не прекращаются. К тому времени, как мы доезжаем до нашей остановки, кажется, что она уже страдает от обезвоживания. Я помогаю маме выйти из автобуса, не обращая внимания на жалостливые взгляды, сопровождающие нас всю дорогу до выхода.

Мы проходим полквартала, и ей уже тяжело дышать. Когда я открываю дверь подъезда, она смотрит на лестницу, как на гигантскую гору.

Ступени между этажами разделены на два этапа. Сначала шесть ступеней, потом площадка, потом еще шесть ступеней до следующего этажа. Шестьдесят ступеней мы проходим каждый день по два раза. Это, действительно, теперь Эверест для моей мамы.

— Пойдем, — подбадриваю я. — Будем делать передышки.

Мама вымученно улыбается и берет меня за руку. Мы доходим до первой площадки, и она начинает тяжело сопеть позади. Следующие двенадцать ступеней пройдены только за счет целеустремленности. Это проблеск «старой мамы». Но на площадке между вторым и третьим этажами она запнулась, и я еле успеваю подхватить ее, чтобы она не упала назад.

Сердце колотится. Я сажусь на краешек площадки второго этажа и притягиваю маму к себе. Она дрожит и плачет.

— Я не могу это сделать, Тайни, — всхлипывает она. — Я просто не могу.

Я притворяюсь, что она говорит о лестнице. Только о лестнице.

Мои глаза тоже влажные, но я собираюсь поднять ее в нашу квартиру. И пока мама сидит и отдыхает, я решаю, что сделаю телефонный звонок. Я присаживаюсь возле нее и говорю:

— Забирайся!

— Нет, Тайни, — возражает она, но затем понимает, что у нее нет выхода.

Ее тонкие пальцы обхватывают мои плечи, и я начинаю эксперимент по подъему трех пролетов со ста шестидесяти семи сантиметровой и шестидесяти четырехкилограммовой мамой за пазухой.

Я никогда не была так рада, что являюсь велосипедным курьером, потому что если бы я не проезжала много миль в день, то не сделала бы подобного.

Когда мы доходим до квартиры, мышцы бедер горят, и я глотаю воздух, как на последней миле марафона.

— Видишь? Все легко и просто, — дразню я маму, как только ко мне возвращается способность говорить.

Она выглядит ужасно и сразу падает на кровать.

Мама засыпает, прежде чем я снимаю обувь и приношу ей стакан воды. Я ставлю --">