Алексей Аверьянов - Сообразим на троих

повела плечами. Но Люба давно научилась усмирять подругу и ловко перевел стрелки:

— Предлагаю немного выпить! Вспомни, ты в кругу подруг! Политика где-то там, а мы — вот они, рядом, и ничто не должно испортить нам настроение. Верусик, ну расслабься, получи удовольствие от жизни!

Любу поддержала Надя, которая с интересом следила за дискуссией, как будто за футбольной игрой, когда мяч, в данном случае слово, летает с одной половины поля на другую, и не знаешь, кто победит.

— Ну о чем мы спорим, девочки? — Надя решила, что пора внести в разговор нотку позитива. — Да, так устроено, что политика везде, от ценников в магазине и до консульства. Как говорится, если ты не интересуешься политикой, то политика интересуется тобой. Но сейчас давайте мы просто попробуем отдохнуть от этого!

— Во-от! — Люба одобрительно кивнула Наде. — Два против одного! Все же демократия — великая идея человечества.

Подруги дружно рассмеялись, чокнулись и отхлебнули из бокалов. Под вино хорошо пошли и сыр, и колбаса, и все остальное, тарелки быстро пустели.

Скованность вскоре испарилась, напряжение покинуло три прекрасные головки. Милые дамы вспомнили, что они и милые, и дамы, а политика все же по большей части не женское дело. Конечно, испорченные сапожки могут стать поводом для политических дебатов в узком кругу, но они же не для этого собрались! Неудачная поездка Веры с лихим джигитом стала, так сказать, побочным незапланированным эффектом.

Атмосфера за столом быстро наполнялась положительными эмоциями, а разговоры перешли на непринужденное, приземленное и житейское. На чисто женское.

Вера согрелась и повесила пиджак на спинку стула, оставшись в блузке. У Любы из подколотых волос выпала заколка, белокурые пряди рассыпались по спине, но она этого не замечала. Надя то и дело машинально запускала в прическу пальцы, от чего стрижка стала еще более лохматой.

— Не, девчат, вот вы себе представьте, — поделилась Люба. — Купила новые колготаны, как обычно, зацепила в Окей. Не помню точно, то ли Omero, то ли DIM, не важно. Прихожу домой, разворачиваю, а они с заниженной талией. Вроде звучит неплохо, я и повелась, но надеваешь — и упс! — они же совсем короткие! Вот ноги, вот здесь они соединяются… И все, дальше не натянуть, мне труселя даже не закрыло.

— Да ладно?! — удивилась Надя.

— Они вообще срастаются не пойми где, и все. Как я ни натягивала. Сейчас фотку покажу.

Подруги молча ждали, пока Люба достанет телефон. А потом раздался тройной хохот. Домашняя фотография вызвала фурор: колготки едва-едва прикрывали промежность и норовили сползти вниз.

— Чулки! И нет проблем, — сквозь смех проговорила Вера.

— А если не у всех такие ножки, как у тебя? — ничуть не смутилась пухленькая Люба. — Да и зима все же, холодно.

— И что зима? — подняла красивые брови Вера. — Чулки — для красоты и пикантности, а бабушкины трусы-парашюты с начесом — для тепла, их под платьем не видно и быстро снять можно. Я так и на встречи с мужиками хожу. Еще ни разу не провалилась!

Звонкий девичий смех вновь разнесся по шумному бару, перекрывая даже музыку.

Мужчины за соседним столиком все чаще с интересом поглядывали на симпатичную троицу, но подруги этого не замечали.

— Что у тебя с работой-то? — поинтересовалась Надя, дожевывая кусочек сыра.

— Ну… — протянула Вера. — Если наша моралистка позволит, могу описать в красках.

— Да мне-то что, — пожала плечами Люба. — Только помни, у стен тоже есть уши.

Девушки заулыбались, но уже без былого веселья. Тему-то Надя затронула серьезную.

— Ой, да ладно, какие тут уши, разве что вон те, — показала Вера на соседний столик, но мужчины уже потеряли к ним интерес. — Выговориться тоже надо, а кому я душу могу открыть, если не подругам? Партнеры, во всех смыслах, это так, лишь для дела или тела. Сотрудники — не поймут, да и почти все на удаленке. Да и делиться с подчиненными — последнее дело. Вот и выходит, что мне и поговорить не с кем, смех один! — Вера горько усмехнулась. — Из близких подруг у меня только вы. Но и с вами удается пересечься в реале только пару раз в год. Спокойно посидеть, хорошо поговорить, вот как сейчас.

От таких слов на душе у Любы и Нади стало тепло, появилось летучее ощущение нежности, даже возникло желание обняться, да из-за стола вставать лень. Женскую дружбу не понять, не объяснить и не измерить. Она либо есть, либо нет. У них — была, и они почувствовали --">