Девни Перри - Расколотый рыцарь

бракосочетания.

Но, нравится мне это или нет, свадьба состоится, и я не собиралась надевать джинсы.

Особенно в свой день рождения.

Утром я тщательно накрасилась. Я вымыла и уложила свои густые каштановые волосы с помощью дорогой палочки для завивки, которую мама купила мне в прошлом году.

Это был последний подарок, который она сделала мне на день рождения.

Боже, как я скучала по ней. Ее не было здесь сегодня, чтобы стоять рядом со мной, когда я совершала, возможно, самую большую ошибку в своей жизни. Ее не будет здесь больше ни на одном из дней рождений, потому что мерзкий и порочный человек оборвал ее жизнь. Это было несправедливо.

Маму убили, нанесли семь ножевых ранений, оставили истекать кровью в номере мотеля в одиночестве. Она умерла, оставив после себя след из секретов и лжи, которые разрушали ее прекрасную память.

Почему? Я хотела кричать об этом до небес, пока она не ответит.

Почему?

Я была так зла на нее. Я была в ярости от того, что она не доверила мне правду. Что она не рассказала мне о моем отце. Что я оказалась здесь, в этом маленьком дерьмовом городке, из-за ее неправильного выбора.

Но, черт возьми, я скучала по ней. Сегодня, как никогда, я хотела к маме.

Слезы навернулись на глаза, и я смахнула их, прежде чем войти в магазин одежды. Я нацепила фальшивую улыбку, которую носила уже несколько недель.

— Доброе утро, — поприветствовал меня продавец, когда колокольчик звякнул над моей головой. — Пожалуйста, не стесняйтесь осматриваться. Вы что-то конкретное ищете?

— Вообще-то, да. Мне нужно платье и туфли на каблуках.

На каблуках будет больно. Стопы ног были разбиты от бега по горам босиком. Но сегодня я потерплю.

— Оооо. Возможно, у меня есть то, что нужно. — Она вышла из-за прилавка, где складывала свитер. — Мы только вчера привезли это темно-зеленое платье. Я просто помешана на нем. И оно прекрасно подойдет к вашей прическе.

— Идеально.

Только бы оно не было белым.

Через тридцать минут я была дома — этот термин я использовала не совсем точно, потому что моя временная резиденция, эта дерьмовая квартира, расположенная над дерьмовым гаражом в дерьмовом городе, определенно не была домом. Я натянула новое зеленое платье без рукавов, поправив глубокий V-образный вырез, чтобы не было видно декольте. Затем я встала на цыпочки в ванной, пытаясь разглядеть себя в зеркале. Тот, кто обставлял это место, похоже, не заботился о том, как он выглядит от пояса вниз.

Я надела туфли на каблуках, которые купила сегодня, и пожалела, что у меня не было времени сделать педикюр. Было ли вообще место для педикюра в Клифтон Фордж? Вместо этого я порылась в сумочке в поисках флакона с горячим розовым лаком, который я бросила туда несколько недель назад для экстренной подправки. Я нанесла еще один слой и дала ему высохнуть. Теперь слоев было так много, что потребовался бы отбойный молоток, чтобы отколоть их все.

Я еще раз распушила волосы и накрасила губы. Шум из кузнечного гаража Клифтона доносился с пола. Лязг металла о металл. Гул компрессора. Приглушенные голоса работающих мужчин.

Пересекая однокомнатную квартиру, я подошла к единственному окну, выходившему на парковку внизу. Ряд сверкающих черных мотоциклов был припаркован у края участка, выстроившись в ряд и равномерно прижавшись к ограде из цепей.

Мой сводный брат владел одним из этих мотоциклов.

Как и мой отец.

Он был самым большим маминым секретом, о котором я узнала только после ее смерти. Рассказала бы она мне о нем в конце концов? Думаю, сейчас это уже не имело значения. За исключением нескольких раз, когда я была ребенком, а затем грубым подростком, я не спрашивала о нем. Мне не нужен был отец, когда у меня была мать.

Она была всем, что мне было нужно, и даже больше. А теперь она ушла, оставив меня разбираться с этой чужой семьей. Какие еще секреты мне предстоит раскрыть в Клифтон Фордж? Казалось, они просачиваются из досок ее гроба.

Из гаража вышел мужчина и направился к черному мотоциклу, который не блестел, как остальные. Это был единственный мотоцикл из всего ряда, на котором я ездила.

Исайя. Имя, которое преследовало мои мысли в течение нескольких дней.

Его походка была длинной и уверенной. В его шагах была грация, легкость в том, как поднимались и покачивались его сильные и узкие бедра. Но затем последовал стук, тяжесть при каждом ударе его ботинок о тротуар.

Это было --">