Надежда Юрьевна Волгина - Я и оборотень

ничего. Привычка, выработанная годами, сработала как хорошо отлаженный механизм.

— Лишь солнца луч скользнет по земле, и ты должна их собрать как можно больше. Старайся не упускать такую возможность, чтоб не давать туману завладеть твоей душой. Особенно летом, когда светило жаркое и дарящее… Копи его резервы к зиме, когда хмурь довлеет над миром…

Так внушала мне бабушка с раннего детства, на ее науках и выросла.

В эти утренние часы поселок уже пробуждался от сна. Как оголтелые горланили петухи в соседних дворах, и куры им всячески подквохчивали, где-то промычала корова — протяжно так, низко… Для тех, кто живет на земле, нет разницы, будний день или выходной, все одно вставать спозаранку.

Обуваться я не стала, так и вышла из дома босая, с наслаждением ощущая, как не отошедшая от ночи земля остужает ступни.

— Земля — она живая. Любить ее нужно и беречь. А нам от нее особая польза бывает. Вот занеможешь ты ежели, ляг на нее, попроси о помощи. И заберет она твою хворь…

Бабушка и мне привила любовь к земле, как к чему-то вечному и жизнь дающему.

Ноги утопали в утренней росе, пока я пересекала поле к заветной лощинке, что нашла для меня бабушка давным-давно, когда я еще была совсем крохой, и мы только приехали в поселок. Утренний ветерок холодил кожу, но я знала, что совсем скоро ласковое солнце согреет воздух, и от прохлады на останется и следа. А пока можно было понаслаждаться ее свежестью, пусть порой кожа и становилась гусиной.

Своей лощинкой я называла довольно глубокую яму. Уж не знаю, откуда она взялась у кромки леса и там где заканчивалось поле, но место это отлично хоронилось от посторонних глаз. Никто не забредал сюда в такую рань, кроме меня. Я же в теплую солнечную погоду бегала сюда каждый день.

Яма заросла мхом, но в эти часы его скрывал густой туман. Роса делала мох скользким, и я скатилась по нему на ногах, как привыкла делать, не опасаясь, что там, на дне может быть что-то, обо что поранюсь. Когда туман скрыл и меня с головой, я скинула платье и повернулась в ту сторону, откуда светило солнце, но которое пока еще не добралось сюда.

Ждать пришлось совсем не долго, когда первые робкие лучи скользнули по белой клубящейся поверхности, проникая внутрь, высушивая влагу. Теплыми зайчиками они коснулись моей обнаженной кожи, прошлись по лицу, заставляя зажмуриться. И с каждой секундой их становилось все больше.

Эти утренние минуты, когда солнце прогоняло из ямы туман, я считала наполненными особым волшебством, понятным мне одной. Вот ведь еще только что мне было зябко и сыро, как уже я укутана тончайшим покрывалом, сотканным солнцем. Его нити проникают под кожу, заставляя ее светиться. Моя собственная энергия с благодарностью принимает дар, деля его между всеми клеточками, не забывая ни об одной. В такие моменты всегда хочется крикнуть, да погромче, или запеть… Но тишина — спутник волшебства, и нарушать ее нельзя. Как и нельзя шевелиться. И пусть тело затекает от неподвижности, но я-то знаю, насколько становлюсь сильнее и выносливее.

Когда мох под моими ногами высушило солнце, я поняла, что пора уходить. Стоило только нагнуться за платьем, как предчувствия кольнули душу. Я отчетливо ощутила на себе чей-то взгляд и поспешно схватила платье, прикрываясь им спереди. С одной стороны было поле, и оно пустовало. А вот лес темнел с другой, и именно оттуда на меня кто-то пристально смотрел. Этот взгляд мне показался знакомым. Память тут же нарисовала перед внутренним взором силуэт ночного медведя. Я втянула носом воздух и явственно ощутила запах зверя — хищный, опасный. Только вот как долго он прячется, наблюдая, не знала. Во время ритуала все чувства я отключала для чистоты насыщения энергией.

Меня переполняла досада. Почему не сдержалась, не сделала вид, что не происходит ничего необычного? Теперь уже поздно… Да и руки мои подрагивали, пока натягивала платье. А потом и ноги соскальзывали из хорошо знакомых ямочек, когда выбиралась из ямы. И спиной я чувствовала жадный взгляд. Он скользил по затылку, осязаемо проходился меж лопаток, спускался к ягодицам, ногам… Дико хотелось оглянуться, чего нельзя было делать ни в коем случае. И все же я не выдержала. Когда миновала поле, резко повернулась. Он стоял у самой ямы и смотрел на меня. Вчера я не разглядела зверя как следует. А теперь, даже с такого расстояния видела, как тот огромен и силен. Бурый медведь со странными белыми --">