Александр Владимирович Хвостов - Поцелуй солнца

кровати, сколько влезет! А влезть в нас могло часа два свободно! Причём мы могли или просто молча лежать вместе под одеялом, или о чём-нибудь тихонечко мурлыкать. Но и в том, и в другом случаи нам было хорошо!!!

В тот день мы с мамой решили поехать на озеро, чтобы позагорать, покупаться и вообще отдохнуть. Как сейчас помню, на маме был цветастый сарафан, обнажавший её красивые, округлые плечи, и такая же косынка на голове, в то время, как я нацепила купальник и влезла в закрытое голубое платье с коротким рукавом и с золотыми рыбками, а на голову напентерила белую дырчатую шляпу с голубой лентой и голубой розой. И это платье, и эту шляпу я любила больше всего!

Вот мы приехали. На озере была тишь и благодать! Мы с мамой, найдя себе удобное место не далеко от машины, стали располагаться. Постелив любимое своё полотенце с огромным, весёлым дельфином и сдёрнув с себя платье, я повернулась к маме, чтобы попросить её приютить его у себя в большой сумке, потому что думала, что у неё ему будет лучше. И тут я обалдела: моя мама, человек интеллигентный и образованный, стояла передо мной совершенно обнажённой. Я реально была в шоке!

– Мама! – крикнула я в удивлении. – Ты что, будешь голой загорать и купаться?

– Да, буду, – сказала спокойно мама, как будто ничего и не сделалось. – А ты не хочешь раздеться?

– Нет! – резко ответила я, шлёпнулась на полотенце и, положив на ноги сложенное платье, опёрлась на него и надулась.

– Аня, зайка, что случилось? – с тревогой спросила мама.

– Я не хочу, чтобы нам с тобой было стыдно перед боженькой, – сказала я со слезами в голосе.

Мама давно стала приучать меня к той мысли, что боженька всё видит с неба, что за плохие дела он рассердится и накажет, а за хорошие и тебе что-то хорошее сделает. Вот почему и поступок мамы, и её предложение, чтобы я сделала тоже, что она, огорчили меня.

– Анечка, голубушка моя любимая, послушай меня, пожалуйста! – опустившись ко мне, попросила мама. Я повернулась к ней в слезах. – Я ни в коем случаи не хотела и не хочу тебя обидеть или сделать тебе плохое, – продолжила мама. – И, тем более, я не хочу того, чтобы и мне, и тебе перед боженькой было стыдно. В том, что я тебе предлагаю, нет ничего плохого! Наоборот – у тебя будет красивый, ровный загар. Ты же хочешь красивый и ровный загар?

– Хочу, – сказала я, ещё плача. – Только Бог всё видит.

– И пусть видит! – сказала мама. – Мы перед ним ни в чём не виноваты, поверь мне! Мы будем загорать, купаться и играть, и ничего безобразного в том, что мы это будем делать раздетыми, не будет. Да и наконец, Бог и тебя, и меня на эту землю послал голышами – так что он нас с тобой за то, что мы вот так загораем, не заругает.

– Правда? – спросила я, утирая глаза.

– Конечно! – казала мама.

Я как-то несмело сняла купальник, будто бы ещё не до конца уверена в словах мамы, отдала его и платье ей, и легла голой на полотенце. Первое время мне было неловко, будто на нас кто-то смотрит, а мы в чём нас мать родила. Помню, я, как собака, вокруг озиралась, боясь, что нас реально застукают.

– Лежи ты Христа ради спокойно! – сказала мама, поняв моё беспокойство. – Всё будет хорошо! Место тут тихое, мне его дядя Броня подсказал – он тут рыбачит. Отдыхай и не бойся ничего! В конце концов, даже если нас нечаянно кто-то увидит – так мы с тобой ничего не украли и никому плохого не делаем, а просто загораем. – рука мамы легонько проползла по моей спине. – Помнишь, ты хотела, чтобы я тебе расцеловала спинку, говоря, что мои поцелуи тёплые, как лучики солнца? Вот пусть тебя солнышко сейчас и целует, а ты отдыхай!

Надо сказать, что последняя фраза мамы мне понравилась. А верно, почему-то хочется иногда сказать про солнце, что оно тебя целует. И поцелуи эти тебе кажутся такими тёплыми и нежными, что подумаешь в какой-то миг, будто это боженька тебя, дитя неразумное, поцеловать пожелал от любви к тебе большой, потому что он, как всякий из нас к своим детям, строг, но при этом добр и нежен. Возрадуйся этой его отцовской нежности и прими её с благодарностью!

Вопреки моим ожиданиям, никого на озеро тогда не принесло – и я расслабилась так, что вообще забыла про свой вид; и вспомнила о нём, когда мама подала мне купальник. А так мы с мамочкой от души наплавались, назагорались, наигрались в разные игры – от Морского боя до Бадминтона… и наговорились. Да, нам обеим было весело и хорошо и очень не хотелось уезжать; но мама пообещала, что мы сюда ещё приедем. И мы --">