Александра Ермакова (ermas) - Из сумрака веков

— Не успели…

— Жаль, уже мелькнула глупая мысль, что выкарабкаемся.

Варгр остановился рядом и, обдав огненным взглядом, потрусил к соседней двери.

— Ты… нашел? — Катя в ожидании смотрела на ламию.

Он выудил из-за пазухи сверток и, улыбаясь, протянул:

— Держи!

Она развернула его. Опять иероглифы!

— Очень смешно, — воздела глаза на Мареша. — Что здесь написано?

— Нам нужно идти, — рык оборотня заткнул Дориана. Ламия покосился на Варгра, тот смахивал с себя грязь.

— Пес прав. Сейчас главное выбраться, а перевод… всегда успеется.

Катя бросила взгляд на любимого — тот подмигнул и, как ни в чем не бывало, нырнул в темноту.

* * *

От вереницы комнат и коридоров голова шла кругом. Потерян счет попадавшимся ламиям. Впереди непрошибаемой горой маячил огромный волк. Он бежал словно дорога ему знакома — без заминок и раздумий.

— Вы уверены, что мы идем туда, куда надо? — Дориан следовал рядом. В полусумраке поблескивали желтые огни его глаз.

— Он посмотрел на карту лабиринта, которую мы нашли, — Катя безрадостно усмехнулась. — И теперь заделался Сусанином.

Ламия хохотнул:

— Помнится, был такой. Фашистов по лесу зимой водил, пока они его не убили.

Катя подтолкнула Мареша плечом:

— Как же приятно, поговорить с тем, кто с тобой на одной волне.

— А что с Варгром у вас непонимание? — недоумевал Дориан.

— Еще какое понимание, — посерьезнела она и перешла на русский: — Мы подумали, и я решил! Ты же сам знаешь, что он скрытничает. Греет только то, что обещал все рассказать, как только выберемся из лабиринта. Хотя, еще есть ты. Расскажешь?

— Ты о чем? — дрогнул его голос.

— Вот видишь, и ты изображаешь идиота, — она поспешила за оборотнем. Тот обернулся и чуть слышно зарычал. — Поговори мне, — шикнула Катя, пройдя мимо.

Рычание перешло в грозный рык. Она повернулась, уперев руки в бока:

— Совсем обалдел?

Пламенные глаза недобро полыхнули и Варгр, оскалившись, прыгнул. Уворачиваясь, Катя упала — оборотень пролетел мимо, повалив, выскочившего из темноты ламию. Хруст костей заставил вздрогнуть. Пора бы привыкнуть, но звук вызывал неконтролируемые эмоции. Черт! Вонь Дориана и Варгра перебивала все остальное, а с беременностью так и, вообще, туго с обонянием.

Мареш помог встать:

— Катюша, ты главное не нервничай. Это вредно для детей.

— Да что ты говоришь?! — вскипела она. — Я пытаюсь найти разгадку, а вместо помощи получаю еще большие секреты и удары в спину от самых близких.

Вдалеке замелькали множественные приближающиеся желтые огоньки. Трупный смрад мощной волной ударил в нос. Катю дернуло, словно марионетку — она влетела в пустую комнату. Следом юркнул Дориан и Варгр. Он принял человеческое обличье, прижался к двери, удерживая от мощных ударов:

— Мареш, к другой, быстро!

Ламия, очутившись у двери напротив, уперся в нее — на лице застыл ужас:

— Пес! Зачем ты нас сюда завел? Граница между гибридами и ламиями!

— Единственный путь отступления…

Новый удар сотряс металлическую дверь, Варгр еле удержался на ногах.

— Нам не устоять, — Дориан умолк и бросил умоляющий взгляд — Катя прижалась к стене. Комната вибрировала, каменная крошка летела повсюду, и в воздухе повисло сероватое облако пыли. Пауза пугала еще больше — раздался жуткий вой и очередной удар сотряс помещение. Дверь прогнулась… Дориан устоял, по спине пробежал холодок.

— Мы натравим тварей друг на друга! — прорычал Варгр. Он как тяжелоатлет, берущий большой вес — его жилы напряглись, голос подрагивал. — Вот только, нужно успеть удрать.

— Уходите! — Дориан выстоял очередную атаку.

— Я не согласна.

— Нет другого выхода! — бросил Дориан и покосился на Катю. — Было бы плюсом, если бы…

— Даже не смей… — громыхнул не своим голосом Варгр и зловеще ухмыльнулся.

— Я говорила, — Катя стремительно подошла к Дориану, — что пойду на все… Он меня не убьет. Зато у него будет сила. — Она протянула руку и зажмурилась: — Ты… это… помни, без энтузиазма. Мне еще бегать по коридорам и отбиваться от врагов, а в планах на будущее — родить…

Гневный выдох Варгра потонул в новом грохоте, наполнившем комнату с обеих сторон.

По предплечью пробежала резкая боль, сменившаяся холодком, будто рану полили заморозкой. Слабая пульсация приносила покой, тяжесть. Открывать глаза не хотелось — так хорошо и легко. Страхи --">