Любовь Белых - Девушка с тенью пантеры

повылазило? С каких делов это ты меня за супа принял?! — медленно поднимаюсь. Похоже, это была плохая идея. Если мне и поможет полиция, то только папины, царство ему небесное, друзья. От этого идиота помощи не дождёшься. Эта тварь там сожрёт всех моих соседей, пока я здесь трачу время на разговоры с имбецилом.

— Понятно. Только приняла капсулу? Красную или синюю? — на фоне его идиотских вопросов слышится стук клавиатуры.

Не поняла, он там на меня дело заводит, что ли?!

— Я ничего не принимала! Я, что, идиотка, по-твоему? Зачем мне это нужно?

— Подмешали?

— Кого? Капсулу? Ты знаешь, сколько она стоит? У меня таких друзей нет. Да и я ничего не пила… — опомнилась, вспонимая, что я как раз таки вчера пила. Очень много пила. И по дороге на кладбище к родителям, на могилку, и обратно, и, кажется, дома. Но одна же! Никто мне ничего не наливал. Да и я не наливала. Так, с горла и пила… — В моей сумочке был паспорт, если я его не потеряла по дороге сюда. Там мои данные. Я дочь генерала Конова. Я человек.

— Да? — стук клавиш прекратился.

Ну наконец-то, он обратил на меня внимание!

— … а где же твоя тень, человек?

Глава 2

Не верю, что это происходит со мной. Вокруг суетится врач скорой помощи. Я отвечаю на его вопросы, не прекращая настаивать на вмешательстве опергруппы и в десятый раз прошу дежурного позвонить.

— Закончится осмотр, поедем регистрироваться. — сухо произносит он. — После позвонишь, хоть президенту.

— Да не нужно мне регистрироваться! Я человек! — кричу, заставляя пожилого мужчину вздрогнуть. — Простите. — шепчу врачу, измеряющему мой пульс.

— Я это уже слышал. Но закон есть закон, Лилия Романовна.

Ага! Значит, всё-таки пробил мои данные!

— Это недоразумение… — шепчу, сама понимая, насколько это абсурдно звучит.

Зрение стабилизировалось. Да и головокружение больше не было столь невыносимым. Я сидела на кушетке в убогом кабинете дежурной части и смотрела себе под ноги. Меня совершенно не смущали грязные ступни, на которых комьями налипла и засохла грязь. Меня смущало, что под ними не было тени. Вообще.

— Может, это что-то другое? — предприняла ещё одну попытку я. — Что-то паранормальное? Слышишь, сержант? Может, та кошка меня прикончила и я умерла? Типа, я призрак…

Пустите мне уже пулю в лоб, чтоб я не несла всякий бред…

— Министерство разберётся. — уверенно произносит полицейский, поглядывая на врача. — Долго ещё?

— Я почти закончил. Сейчас заполню бумаги и можете ехать. — задумчиво проговорил мужчина, освобождая мою руку от тонометра.

— Сержант! — кричу я, теряя самообладание. — Ну посмотри, какой из меня суп? Ни рогов, ни сверхспособностей, ну ничего же! А цвет кожи? Глаза? Тело? Я человек!

— Если бы не отсутствие тени, я бы тоже так решил… — ободряюще произносит доктор, поправляя на переносице очки. — Все показатели в пределах нормы. Никаких нарушений или отклонений. Сотрясение, конечно, присутствует, но с этим я не могу ничего поделать. У министерства свои доктора. Нам нельзя вмешиваться.

— Вот! Слышишь? — пытаюсь вновь достучаться до молодого сержанта. — Даже врач говорит, что я человек.

— Я не совсем так сказал… — слабо протестует мужчина, оторвав взгляд от вороха бланков на столе.

— А кошка, сержант?

— Какая кошка?

— А я откуда знаю?! Гепард, пантера, львица. Да любая! Я в них не разбираюсь! — вскочив, стаскиваю с себя свитер.

Дежурный в шоке, пучит глазищи. Врач приспустил очки, заинтересованно наблюдая за моими попытками высвободить голову из узковатого воротника.

— Твою налево… — ворчу, растягивая ткань. Наконец-то мне удаётся высунуть нос из горловины, и с треском высвободиться из вязаного моей бабушкой капкана. — Вот! — произношу триумфально, ткнув себя в грудь. — Следы когтей! Я не вру!

Лицо горит. Хотя кого я обманываю? Рожа горит! Пылает от праведного гнева, возмущения и довольно грубой пряжи.

— Очень интересно. Почему сразу не сказали? — возмущается врач, вновь надевая медицинские перчатки.

— Я говорила! Ему! — бесцеремонно тычу пальцем в ошарашенного сержантишку.

— Похоже, отклонения всё же есть. Низкая чувствительность… — хмуро глядя на рваные раны, произносит мужчина, возвращая очки на нос.

— Никакая у меня не низкая чувствительность! У меня шок! — авторитетно протестую я. — Я проснулась пописать! А на меня как набросится это чудовище! Вы --">