Чарли Маар - Не брат моей мечты

— Ты не плоха, Нимб. Мы не подходим друг другу. Страсть… похоть… они ничего не значат. На одной лишь похоти семью не построишь. Я не собирался с тобой спать. И как уже сказал, мне жаль, что это все-таки случилось. Ты говорила, что пьешь таблетки. Ты солгала, получается? — хмурится Карим. Ну хоть какие-то эмоции. Только они не спасают меня от разрушающих чувств внутри. Страсть и похоть, о которых он жалеет, вот и все, что было между нами. Мадина была права. Яна тоже была права. Все были правы, одна я верила до последнего.

— Я не врала, — качаю головой, одновременно смаргивая слезы. — Таблетки я действительно пью… пила. Они дали сбой.

— В любом случае, аборт — это лучшее решение. Тебе всего девятнадцать, Нимб. У тебя нет ни образования, ни работы. Ты еще на ноги толком не встала, и даже особо не пытаешься, если уж говорить предельно честно. О каких детях может идти речь? О какой семье? Я рядом хочу видеть взрослого, самодостаточного человека, способного нести ответственность как за себя, так и за других. А дети — это огромная ответственность, на которую ты пока не способна.

Как же мне плохо. Так плохо, что тошнота подступает к горлу и живот начинает тянуть. Плохо от того, что он говорит, плохо от того, что в каком-то смысле, он прав. Я только начала задумываться о будущем, о карьере, о том, кем быть, как жить. А тут на меня свалилась новость о беременности. Но даже если так, не я одна несу ответственность за случившееся…

— Поэтому от моего ребенка нужно избавиться? Потому что тебе кажется, что я… не смогу о нем заботиться?

— Я пытаюсь предложить лучшее решение для нас обоих. Строить отношения с тем, к кому ничего не чувствуешь, это неправильно, и ни к чему хорошему не приведет. Ребенок в девятнадцать тоже не есть хорошо. По крайней мере, в твоем случае.

Ну, разумеется…

— Ты пытаешься предложить лучшее решение для себя, Карим, обо мне ты совсем не думаешь, — я делаю шаг обратно к двери. Слезы все-таки начинают течь по щекам — ничего поделать с ними не могу.

Неужели я надеялась, что ребенок заставит его хоть немного задуматься о нас? Надеялась, что он скажет, что у нас есть шанс? Какая же я идиотка! Ничего, он абсолютно ничего ко мне не чувствует. Как он сказал мне тогда "я его за*бала". Видимо, так и есть. И сейчас только еще сильнее за*бываю.

— Нимб… — он хватает меня за плечо, когда я прохожу мимо. — Куда ты?

— Не знаю, — пожимаю плечами, вытерев слезы с щек. — Поеду в больницу и проконсультируюсь с врачом насчет аборта наверное.

Карим одобрительно кивает.

Да пошел ты. Пошел ты…

— Так будет лучше, ты потом поймешь, что я был прав, когда найдешь хорошего человека, когда построишь достойную жизнь. Это только от тебя зависит.

— Ага, конечно…

Звонок видео-домофона прерывает наш диалог. Мы вместе смотрим на экран.

Мадина. Приехала в гости к жениху?

Надеюсь вы вдвоем своим счастьем подавитесь…

Карим не торопится открывать ей, продолжая стоять близко ко мне и сжимать руку своими теплыми пальцами.

— Я пойду. К тебе гости…

— Нимб, — он касается моего лица, вытирая очередную слезу. — Почему ты плачешь? Я не собираюсь тебя..

— Хватит! — выпаливаю резко, потому что просто не могу больше здесь стоять, слушать его, видеть его. Я не могу и не буду. Мне нужно поскорее уйти. Как можно дальше. Чем дальше я буду, тем легче мне станет. Я очень на это надеюсь. Мне нужно подумать, как быть дальше, потому что пока я просто не знаю…

Делаю рывок вперед и резко нажимаю кнопку домофона. Открыть.

— Всего вам наилучшего, — бросаю мужчине и выбегаю за дверь. Не смотрю, идет ли он за мной, я даже толком ничего не слышу. Звуки словно смешались и превратились в один сплошной звон в голове. Слава богу кто-то приезжает на лифте на этаж. Я не смотрю, просто залетаю в лифт и нажимаю долбить по кнопкам, ища нужную. Первый этаж. Вниз. Мне надо вниз.

Слезы текут по щекам, горячие, обжигающие кожу.

Аборт.

Аборт.

Аборт.

Ему на меня плевать.

Плевать.

Когда лифт доезжает до первого этажа и двери открываются, я хочу сразу выбежать, чтобы побыстрее оказаться на улице, но сталкиваюсь нос к носу с Мадиной. Нет желания ей что-либо говорить. Даже "привет", хотя кто бы знал, как мне хочется сейчас всем сделать больно. Так больно, чтобы никакие обезболивающие не помогли.