(Funny-bum) - Верь (СИ)

безошибочно. Резная бусина Дейла. Горстка мусора Эсгарота. И край безбрежного океана деревьев — могущественный остов Эрин Гален, все еще полный сил и великолепия. Макушки невысоких гор, грядой перерезающих северную окраину Леса. И всюду переплетение ветвей, уже подернутых первой дымкой листвы, и кроны хвойных деревьев, сияющие зеленым и голубым перламутром.

Спину девушки согревало тепло мужчины — казалось, он просто полыхал.

Наконец, удалось заговорить.

— Ч-что ты будешь со мной делать?

— Любить, детка. Любить, — тяжело упало сзади.

— Не будешь обменивать… требовать за меня каких-то условий?

— Вас у меня двое. Но балрогов гордец не уступит и шага леса. Я выставлю и вышлю ему условия, но я бы не обольщался, детка.

— Т-т-ты тоже считаешь, что я ношу ребенка?

— Я не считаю, я чувствую его тут, под своей ладонью. Это очень… сладко, детка. Сын Трандуила… желтоглазый сын. Волосы, как у отца, проклятая масть синдар. А глаза твои, детка.

Ветка пережила несколько кувырков внутреннего мироощущения, перестраиваясь, прилаживаясь к новой реальности. Теперь все приобрело иную ценность и выглядело в совсем другом ракурсе. Рушились целые пласты, которые были важны в прошлом; и воздвигалась необоримая твердыня, в которой Ветка была намерена оберечь сына. Любой ценой. Ерунда, что это дракон; пусть Трандуил ее и не любит, а лишь заглаживал вину Костика, доставшуюся ему в наследство; фигня, что она в плену.

Сохранить сына.

Сберечь желтоглазого принца!

— К-как мне тебя называть?

— Меня многие называют Хозяин. Но ты можешь звать Майрон. Я не люблю имена Саурон и Гортхаур, хотя за давностью лет и снисхожу отзываться на них… неплохи также имена Аннатар или Аулендил.

Ветка замолчала, обдумывая следующую фразу. Едва ей стоило двинуться, как чешуи топорщились, намекая на ранение или ампутацию.

Лес внизу все не кончался. Море, море деревьев. Бескрайние владения… ее короля.

Ее любимого короля.

Молчать и терпеть. Теперь даже это не так важно. Даже это.

Впереди показалась скалистая вершина, и на ней высокая башня. Черная, частично разрушенная.

— Когда этим местом владел Орофер, — сказал Майрон прямо в ухо Ветке, — он велел насадить на уступах башни и Голого Холма дикого винограда и вьюнов, цветущих белыми ароматными гроздьями, и других — с голубыми цветами. В те времена весь Дол Гулдур, звавшийся Амон Ланк, был оплетен зеленью и усыпан душистыми кистями. Мои орки не стали поливать цветочки. И они погибли. Нежная весна больше не цветет здесь. Символично, не так ли? Правда, и виноградом темное воинство не лакомится… но мы обходимся. Обходимся.

Ладони Саурона стиснули виски Ветки.

— Спи.

***

Глаза открывались с трудом.

Ветка лежала очень удобно, на мягкой постели. Раздетая. Только отчего-то под пальцами, на ключицах, покоилась эреборская бляха, чуть покалывая подушечки острыми уголками.

Сон покидал голову тяжело, как мед стекает с ложки… и первое, что вспомнилось — стоны лесного короля. Стоны страсти, жизнь, бьющаяся под пальцами; белоснежное тело, радость ритма и слияния.

Так.

Нет-нет-нет, что-то другое. Другое было важнее.

Ветка открыла глаза.

Высокие серые стены круглой башни, сложенной из гладко отесанного камня. Никаких окон. Словно это Эребор; но это не Эребор. Совсем под потолком две крошечные вертикальные щели — то ли бойниц, то ли просто вентиляции.

Круглая, не слишком большая комната. Как дно колодца.

Тяжелая дверь, явно запертая снаружи.

В середине — кровать, небольшой стол, сундук. Ковры. И, что Ветке совсем не понравилось, еще столик — ковш, тазик, и под столиком нечто медное с крышкой, на диво напоминавшее туалетное ведро из далекого другого мира. Вещь удобная, а в чем-то незаменимая. Но!

Ветка снова вспомнила последний разговор с Трандуилом, и с шипением повалилась лицом в постель. Ложе было огромным. А

--">