Дилноза Набихан - Его поневоле (СИ)

Только прикусила губу и уперлась руками в крепкую грудь незнакомца. Горячая струя стекала с колена, и легкий ветерок дул на свежую рану. Лед нахмурил брови, чуть отстранил меня от себя и взглянул на рану.

— Дикий.

Я заметила того самого Дикого, который стоял чуть позади нас, и еще двоих мужчин. И только теперь до меня дошло, что имел в виду он, когда говорил, что его парни оценили мою задницу. Сильно занервничала, когда к нам подошел тот самый Дикий и взял из его рук мой телефон. А также Лед аккуратно убрал мою сумку, будто я могла пораниться ею, и отдал и её Дикому. Потом поднял меня на руки, я инстинктивно обвила его шею руками, прижавшись всем телом к нему, не осознавая этого сама. Кажется, даже инстинкт самосохранения отключился, потому что я смотрела на мужчину, затаив дыхание. Вблизи его лицо казалось таким красивым, что я забыла, кто передо мной.

Это же преступник. Он убил бедного парня прямо на моих глазах, пустил пулю в голову и даже не моргнул глазом.

Мужчины последовали за нами. Я убрала волосы и всеми силами пыталась не трогать его. Проходя перед охранниками клуба, увидела Демида, который стоял рядом с Дайной неподалёку от входа и не замечал меня. Я не сводила с них глаз, пока не оказалась в салоне чужой машины, и меня не могли увидеть за тонированными стеклами. Мужчина отпустил меня, сел рядом. Воспользовавшись свободой, отодвинулась от мужчины, припала к другой двери, пытаясь её открыть.

— Лед.

Повернулась к мужчине, он держал в руке мой телефон и смотрел на меня. Он не мог разблокировать его, потому что блокировка снималась отпечатком моего пальца.

Кажется, я побледнела и перестала дышать, когда он взял меня за руку, поднес большой палец к экрану и разблокировал его. Мужчина хмыкнул, не спешил убрать руку, погладил запястье, и после этого отпустил. Следила за действиями его пальца. Пока он проверял мой телефон, на губах играла самодовольная улыбка, будто выиграл джек-пот. Кажется, прошла вечность, пока Лед не проговорил:

— Отвезите её домой.

— Но, Лед…

— Домой, Дикий, домой.

Задержал на мне долгий, цепкий взгляд, прежде чем кивнул мужчине, который сидел на переднем сиденье, повернувшись к нам вполоборота. Сразу же насторожилась, сильнее забилась в угол, будто хотела слиться с ним.

Лед вышел из машины, так и не вернув мне телефон, а вместо него в машину сел тот самый Дикий. Вот только у него в руках была верёвка, и он двинулся ко мне.

— Нет, — запаниковала я, пытаясь увернуться. — Нет, пустите меня, я закричу. Помогите! — заорала, и тут же получила пощечину. Голова дернулась, ударилась лбом о стекло и перед глазами появились черные точки.

Меня никогда никто не бил. Даже когда не слушала маму, когда в школе получала двойку, меня никогда не наказывали. Возможно, мама не хотела, чтобы мне было больно. Она не переносила мои слезы, как и я её. Но сейчас здесь никто не собирался сжалиться надо мной, и им было плевать, будет ли больно или нет.

Дикий связал мои руки, заклеил рот скотчем, потом надел на голову мешок, и я ничего не могла видеть. Руки были связаны сзади, и я не могла сдвинутся с места и попытаться развязать их. Потому что малейшее движение причиняло боль рукам. Боюсь, тогда я просто натерла бы их до крови так, что потом останется след. Меня небрежно толкнули назад, и я оказалась лежащей. Слезы хлыстнули из глаз, всхлипнула. Кажется, даже платье задралось, иначе, как объяснить то, что бедрам было прохладно?

О, боже, что они со мной будут делать? Пытать? Насиловать? А что… что, если меня пустят по кругу, а потом убьют? От этой мысли я вся похолодела. Я не хочу умирать! Мама не переживет мою смерть. Я единственная, кто есть у неё. У неё слабое сердце, несмотря на еще довольно молодой возраст. Но и пустить себя по кругу, чтобы утолить похоть этих мужчин, не могла позволить. Что мне делать? Почему Демид не увидел меня? Он должен увидеть!

Машина тронулся с места с громким звуком, и я поняла, что не смогу им помешать. Моя последняя надежда, что Демид, как герои в моих любимых фильмах, узнает об опасности, которая грозит мне, найдет и спасет. Но как жаль, что это не сказка или фильм, где все закончится хорошо, а реальность. Жестокая реальность.

Машина несколько раз останавливалась, и я попыталась даже покричать, но ничего не вышло, кроме мычания. Меня никто не слышал, никто не разговаривал со мной. Вели себя так, словно меня здесь не было.

Я --">