Ада Раевская - Так ненавидеть нельзя

Алиса была удивительно спокойной девочкой, хотя я готовилась к бессонным ночам и круглосуточному плачу. Она к пятому месяцу своей жизни спала уже очень мало, но не требовала много внимания, хотя, я и без плача старалась быть с ней рядом чуть ли не круглые сутки.

Я беспокоилась о том, что плохо знаю английский совершенно зря. Жизнь среди англоговорящих заставила меня уже через полтора года свободно разговаривать на нём, однако же, от акцента я никогда, наверное, не избавлюсь. Изучение французского шло, хоть и с горем пополам. Через те же полтора года я ломано и со вставками на английском, могла говорить на обыденные темы и задавать такие же обыденные вопросы.

Макс работал много, но при этом немало времени проводил и с нами. Через три года жизни в Канаде мы продали дом и переехали в просторную квартиру в центре Калгари.

Наш сын родился, когда Алисе было уже девять лет. И, если старшая дочь была похожа на Макса, имея лишь некоторые мои черты, то Ник был копией моего отца, на которого я была похожа.

Когда сыну было четыре, я уговорила Макса съездить на родину. Он долго сомневался, но всё-таки решился. Он и сам, как бы не скрывал, скучал по дому. Приехав, мы встретились с Марго, с Настей, с моими родителями.

Отец был по уши погружён в проблемы охотников, но по рассказам мамы я знала, сколько всего он сумел сделать. Тот переворот, которого никто и не заметил, в общем-то, того стоил. Система была полностью разрушена. Почти все охотники нового поколения жили своей жизнью среди людей. Многие даже сходились с оборотнями. Совет существовал едва ли не по инерции, но оставалось много охотников, которые не знали других дел, кроме как кромсать диких. Так что, им это было нужно.

Дети разговаривали по-русски, с непривычки ломанулись болтать со всеми подряд, потому что язык им нравился. Через месяц они согласились остаться здесь навсегда.

Макс притворно бурчал, пытался нас образумить, но сдался под напором и уехал в Канаду, решать все оставшиеся проблемы и распродавать имущество.

Через год у него было своё агентство, но уже на класс выше того, в котором он работал в Калгари. Работали у него не только оборотни, но к влиятельным людям телохранителями он ставил только двуликих. Двоих ещё успела обратить Марго за тот год, что мы жили в Москве, и оба стали работать у Макса. Такими темпами проблем с рабочими кадрами у него точно не будет.

Живя в Канаде, я пропустила свадьбу Ады с Игорем. Подруга заявила, что глубоко на меня обижена, но согласна простить, со временем, конечно.

В Калгари я так и оставалась домохозяйкой, но тут я чувствовала себя в своей тарелке и дети были уже постарше… Так что, забыв о том, что у меня муж — преуспевающий бизнесмен, я отправилась преподавать курсы самообороны. Конечно, я следила за своей формой и своими навыками, но они были уже не те, что пятнадцать лет назад. Правда, для девушек, которые не знали даже, как локтём под дых дать, я была гуру боевого мастерства. Но через несколько месяцев я твёрдо решила, что должна вернуться к прежнему уровню, мне самой это было нужно.

В свои тридцать три я выглядела максимум на двадцать пять, и то с наятжкой, но пока ещё удавалось сказываться это на больно хорошую жизнь. Но, после восемнадцатилетия Алисы точно придётся и мне, и Максу урезать возраст. А лет через десять и вовсе менять место проживания, чтобы знакомые из людей не задавались вопросом, почему в пятьдесят я выгляжу на тридцать.

Когда Нику было семь, Макс поднял вопрос о третьем ребёнке, и я поняла, что с меня пока что хватит. Он настаивать не стал, но я на всякий случай напомнила, что времени у нас ещё дополна. Вполне себе можно обзавестись ещё одни спиногрызом лет через пятнадцать, например.

А вообще, будучи сейчас уже не восемнадцатилетней напуганной девчонкой, а почти что взрослой женщиной, я понимала, что ни разу за эти пятнадцать лет не спросила себя, счастлива ли… Ведь вариантов иных и не было.

Да, счастлива.

Конец