Марина Анатольевна Кистяева - Девочка для Генерала. Книга первая (СИ)

хуже.

Она убила человека. Раз.

Сядет — два.

Ей ещё повезло, в камере она сидела одна. Маленький плюс в бесконечной череде минусов.

Лязгнул замок, заставивший Катю вздрогнуть и сжаться от испуга. От надвигающейся беды.

— Тарасова, на выход, — проскрежетал равнодушный голос конвоира.

Странное предчувствие не покидало Катю с утра — сегодня что-то будет. Случится.

Плохое.

Тот же Потапов. Когда она уходила от него два дня назад, он так мерзло, улыбался.

— Что у тебя там с медицинскими анализами, Тарасова? — его вопрос настиг её. когда она стояла у двери.

Катя замерла, саму холодный пот прошиб.

Обернулась и тихо спросила в ответ:

— А причем тут мои меданализы, Егор Васильевич?

Сальные глаза снова остановились на её груди.

— Да так.

Она не могла видеть его руки, находящейся под столом. Но отчего-то ей показалось, что он поправил ширинку. Она могла, конечно, ошибаться, но его взгляд скользкий, мерзкий прилип к её коже.

Между ними тогда повисла пауза. Тяжелая, неприятная.

Катю отвели в камеру, и она, не спавшая уже несколько суток, вообще не сомкнула глаз. Ей всё казалось, что сейчас явится Потапов и начнет её насиловать. Катя говорила себе, что они живут в правовом государстве, что не могут люди в погонах беспределить. То время прошло… Сейчас можно написать жалобу в прокуратуру и…

Кого она обманывала?

Катя накрутила себя до предела.

Поскорее бы суд и колония.

Она стояла на негнущихся ногах. Вчера её отводили мыться. Холодной водой.

А ещё её осматривали. Врач. Хорошо, что женщина. Осматривали тщательно.

— Девственница что ли? — пробубнила она, недовольно сводя брови.

— Да, — глухо бросила Катя, краснея от стыда и морщась от боли. С ней не церемонились.

— Твою же мать… Детка, ты охренела?

Катя опешила, услышав подобное заявление от медицинского сотрудника.

Женщина была в возрасте, около шестидесяти, не меньше. С прокуренным голосом, но вполне миловидная.

— Простите?..

— Ты понимаешь, куда попала? Мля, ты хоть бы нормального мужика попробовала бы! А тут… Не, я хренею! Реально девочка… Тебе сколько годков?

— Двадцать.

— Твою же мать… Девочка, ну держись. Жалко мне тебя. По-бабьи.

Катя выпрямила спину и постаралась выдать искреннюю улыбку.

— Я верю, что всё будет хорошо.

— Верь, деточка… Верь. Потому что только чудо… — она замолчала. — Если узнают наши… Они же, черт, ставки будут делать. кто тебя… А не указать в доках я не могу.

Именно в тот момент Кате стало по-настоящему страшно. До тех слов она ещё до конца не осознавала, что ей грозит и что предстоит испытать.

* * *

Вопрос Потапова про медицинские анализы тоже был неспроста. Капитан всё знал.

Катя была уверена на сто процентов.

И её вели к нему.

Зачем? Вот в чем соль вопроса.

Она дала показания и не раз. Рассказала всё подробно обо всем. Всё признала.

И снова её вызывали.

Катя говорила себе, что с ней ничего плохого не сделают. Не имеют права. Если только пальцем тронут, она на суде всё скажет. Расскажет подробности, а дальше…

Стоп, Катя. Она оборвала поток истеричных мыслей, приподнимаясь и направляясь к двери.

— Руки.

Конвоир был молодым. Кате отчего-то казалось. что с ней должны работать женщины. Не мужчины. Или это в колонии уже одни женщины? Да и то сомнительно.

Сглотнув застрявший в горле ком и шатаясь не то от усталости, не то от осознания полной беззащитности, Катя встала спиной к конвоиру и сложила руки. С ней обращались, как с преступницей. Да, она, наверное, такой в их глазах и была… Но. черт возьми, она же не сознательно! Она…

— Пошли.

Её негрубо толкнули в плечо. Захотелось зашипеть от боли и обиды. Никакой человечности, нормального отношения.

В первые сутки Кате намекали, что, если у неё есть деньги или те родственники. которые готовы прийти и заплатить, будет всё иначе. Будет другой адвокат и опера более лояльные. У Кати никого не было. Все деньги, что копились несколько лет. она потратила на машину, которую и разбила.

На которой и сбила человека.

У неё ничего не осталось.

— Звонить кому-нибудь будете?

Качнула головой.

— Одна что ли?

— Одна.

— О, как даже интересно, — и Потапов пометил карандашом в папке.

Зачем?

Одни вопросы, на которые ей никто не собирается --">