Настя Чацкая - Мозаика [СИ]

опустить руку с телефоном.

Спина после смены раскалывается.

…у Чжаня странная гордость на лице, когда он наклоняется и целует в щёку Чани Си. Она красивая девушка. Рыжие волосы собраны в простую, но элегантную укладку. Глаза, цветом напоминающие подсвеченный солнцем чёрный чай, отлично гармонируют с воздушным облаком фаты.

Она красивая, и яркие губы на лице так же красиво улыбаются. Слегка сдвинутые брови придают ей забавно-хмурое выражение, что создаёт привлекательный диссонанс с добрыми и светящимися счастьем глазами.

Цзянь крепко обнимает Хэ Тяня и, кажется, буквально подскакивает на месте, пока не разжимает объятий.

Чжань обхватывает Хэ Тяня за плечи, сильно хлопает по спине. Выдыхает: «Красавчик!»

Рыжий останавливается перед Хэ Тянем и в этот момент понимает две вещи. Первая: люди, глядя в иллюминаторы падающих самолётов на приближающуюся землю, чувствуют что-то похожее на это. Вторая — Хэ Тяню идёт свадебный костюм.

И ещё одно: он только что прокусил щёку.

— Поздравляю, — говорит, сглатывая металлическую слюну.

— Спасибо, — отвечает Хэ Тянь. И смотрит, смотрит, смотрит в глаза. Гнида.

— Гуань, не будь таким букой хотя бы сегодня! — вопит Цзянь, — обними своего друга! — И резко затыкается, словно получает тычок от Чжаня.

Два придурка.

— Ну же! — со мехом подбадривает кто-то сзади.

И под пристальным взглядом Рыжий сжимает челюсти, делает шаг вперед. Деревянные ноги практически отказывают, когда руки Хэ Тяня на миг застывают, а затем обхватывают его в ответ.

Рыжий отключается.

Он чувствует: мозг прекращает функционировать. Потому что он каменеет — весь, и онемение это начинается в груди, с сердца. А потом разливается по плечам и бёдрам.

Широкая ладонь хлопает его между лопаток.

Несильно. Так, как хлопают старых друзей, которых видели не так уж давно, но всё равно рады видеть сегодня, завтра. Ещё через шесть лет. Друзей,  с которыми когда-то заканчивали одну школу, когда-то играли на одной бейсбольной площадке. Курили одну сигарету. Друзей, чьи волосы сжимали в кулаке, когда задыхались приоткрытыми губами в приоткрытые губы, и шептали, шептали, шептали что-то о «никогда», «всегда», «ненавижу тебя», «клянусь», «пожалуйста».

Хэ Тянь похлопывает ладонью по спине ещё раз. Почти попадает в такт ударов сердца. Рыжий просто закрывает глаза.

Они друзья.

Которые знают, как громко стучит мяч по баскетбольной площадке в три часа ночи. Как сильно пахнет травой, если упасть на неё спиной и смотреть на звёзды из-за плеча лежащего на тебе Хэ Тяня. Знают, как больно целовать разбитыми губами разбитые губы.

Они знают слишком много. Рыжему кажется, что однажды ему пришлось убить себя, так много он когда-то узнал. Например — откуда этот шрам у Хэ Тяня за ухом, сколько поцелуев нужно, чтобы у него сбилось дыхание (один), какого цвета его глаза спросонья. И, да, иногда нужно уничтожить человека, чтобы он сумел жить дальше.

А иногда даже это не помогает.

Рыжий не помнит, как он разжимает руки.

Но помнит тремор в пальцах Хэ Тяня, который с быстрой и широкой улыбкой хлопает его по шее, как друга, с которым было бы здорово повидаться ещё. Но если не выйдет — это тоже ничего. Так даже лучше — не увидеться больше никогда.

Руки Хэ Тяня ледяные.

Руки Хэ Тяня дрожат.

Рыжий поворачивается к Чань Си. Она сияет — в её глазах свет. Спокойный и безмятежный. Свет — и что-то ещё. Тень, крошечный элемент, отголосок догадки. Она улыбается и мягко жмёт его ладонь.

Её глаза говорят: «всё в порядке».

А она говорит:

— Он очень много о тебе рассказывает.

И в голосе… это. Какой-то ингредиент, который может испортить идеальное, завершённое десертной вишенкой блюдо. Она не зла, вовсе нет. Просто внутри слышна слабая, практически несуществующая тоска.

Рыжий смотрит на неё и тихо отвечает:

— Жаль. О тебе я не слышал ни слова.

…Белая кожа на белой простыни — что может быть идеальнее. Будто каждый кусок мозаики становится на место, когда он проводит руками по мягкой коже плеч. Ключицы. Выступающие косточки и мягкие изгибы.

Рыжие волосы, запах свежего постельного белья, горячие руки и дрожащие выдохи.

Хэ Тянь плотно закрывает глаза и зарывается лицом в её шею, двигаясь в ней правильно, привычно, чудесно, хорошо. Он обхватывает её руками — он знает её тело до самых кончиков пальцев. Он так долго её искал, что почти отчаялся, а она — вот она. --">