Марлен Шалап-Талап - Давай, давай!

из машины! зря он так. Ослепленная ненавистью, я плохо соображала, но я так влепила ему сначала один раз, потом второй…

— Давай, давай! — он меня схватил за кошачье место очень осторожно. А я вцепилась когтями в его морду безжалостно, — ай, да не так сильно, дура бестолковая…

— Открой машину, — крикнула я, дергая дверцу.

— Нет, сначала я тебя трахну, — спинка сидения упала подо мной и я оказалась в лежачем положении. Кровь с расцарапанной щеки капнула мне на грудь.

— Фу, животное, надень презерватив, — растянула я с отвращением.

— А у меня нету. Может, у тебя есть?

— Нет.

— И не надо. Что ты лежишь, как корова — упирайся.

— Не хочу, желанный мой, — я сказала это голосом привыкшей к ежедневному сексу жены, слащаво продолжила, — я жду тебя, войди в меня. Давай-же!

— Не хочу, — я с тихим злорадством наблюдала, как опускается его член, хотя хозяин держал его в руке, — упирайся.

— Никогда, мой зайчик, — я томно прогибаясь, сняла с себя трусы, — давай, давай! Сейчас захочешь!..

Его член повис безнадежно. Кто из нас овечка? Он стал натягивать штаны:

— Ладно, будем считать, что это ты меня изнасиловала. В очко больше не играю. Баста. 21 — несчастливое для меня число.

— Ну уж нет, лучше грешным быть, чем грешным слыть, — я обвила руками и ногами его худощавый торс и потянула к себе. Потом перевернула на спину и достала поникшее оружие насилия. Садизм — это новое для меня наслаждение. Нормальный человек не выдержал бы моих укусов, а этот тащился. Но он же ненормальный, он наркоман и параноик с манией величия. Я не давала ему кончить до тех пор, пока не удовлетворилась сама. Он посмотрел на меня после этого, как на инопланетянку. Я блаженно улыбалась, покачиваясь на его твердом коралловом отростке, а он по-детски осторожно ощупывал мой живот. Кроваво-красный рубин сверкал при свете мчащихся мимо машин…

Попробуйте угадать, чем закончилась эта ночь?

--">