Виктория Доненко - Обман

ответила на звонок матери тотчас. На русском языке. Определитель номера себя оправдывает.

— Да, мама! Ты приняла лекарство? Понятно… Я уже еду. Целую.

У миссис Тим отличная дочь. И все же что-то в ней не так. Иначе она не оставалась бы так долго одна. А Джули хотелось бы умереть счастливой, увидев рядом с Алекс надежного человека. Но такого пока нет, и нет никаких признаков того, что Алекс ищет его.

Летнее солнце ударило прямо в глаза пожилой дамы. И она осторожно передвинула свою коляску в сторону…

Через полчаса к шикарному особняку миссис Джули подъехал «ягуар» с открытым верхом. Кабриолет остановился перед входом. Легко и быстро из машины выскользнула Алекс и торопливо направилась в дом.

Она прошла дом насквозь. В гостиной, заметив пожилую китаянку, приветливо кивнула ей.

— Хай, Дэйзи!

Китаянка слегка поклонилась, улыбнувшись.

— Добрый день, мисс Алекс!

Через задние двери Алекс вышла на примыкающий к тыльной стороне особняка огромный ухоженный участок. На лужайке перед бассейном с голубой водой в инвалидной коляске сидела миссис Джули. Почти неподвижная, с восковым лицом, напоминающим рельефную географическую карту земной поверхности. Рядом с ней неотлучно дежурила медсестра Марта.

Да, у маленькой семьи Тим было все, чтобы жить хорошо и с удобствами. Семья могла позволить себе многое. Но смерть обмануть нельзя. Перед ней бессильны любые деньги и возможности. Можно только отсрочить визит этой страшной дамы.

Алекс вышла на лужайку, солнце сразу же заиграло в ее пепельно-русых волосах с апельсиновым подкрасом. Марта в эту минуту протягивала больной пилюли и подносила к ее губам стакан с водой. Сердце Алекс сжалось. В последнее время она страдала непрерывно, но особенно тяжко ей приходилось, когда она видела мать. Тогда она еще отчетливей понимала, что неизбежное расставание слишком близко.

У Алекс не было на свете никого, кроме матери. Отца она не помнила. Родственников — никаких. И поэтому уход матери казался ей особенно тягостным. Алекс остается одна. К этой мысли необходимо привыкнуть.

— Это нужно выпить, ну, пожалуйста, миссис Тим! — ласково, но настойчиво уговаривала по-английски Марта. — Сегодня звонил доктор О'Хара, интересовался вашим самочувствием. Что я ему скажу?

— Скажешь очень простую фразу: «Миссис Тим просила передать, что она умерла, и просит больше ее не беспокоить». Доктор О'Хара работает чисто и пациентов после себя не оставляет; — невозмутимо отозвалась пожилая леди.

Алекс стремительно и неслышно подошла к матери и опустила тонкие красивые руки ей на плечи.

— Ты все шутишь, мам… Это хорошо.

Мать нажала на кнопку, и коляска совершила плавный и бесшумный поворот на сто восемьдесят градусов.

Миссис Тим взглянула на дочь и перешла на русский язык:

— Алекс, девочка моя, нам нужно поговорить.

Потом она повернулась к медсестре и произнесла уже по-английски:

— Марта, отдохни от меня немного. Я хочу пообщаться с дочерью.

Медсестра понимающе кивнула.

— Конечно, миссис Тим, — и направилась к дому.

Пожилая леди добавила ей вслед:

— Да, еще одна просьба, чуть не забыла. Принеси, пожалуйста, шкатулку из моей спальни. Она стоит там, у изголовья кровати.

Марта вновь кивнула.

— Сию минуту, миссис Тим… — и вошла в дом.

Миссис Тим опять внимательно глянула на дочь и снова заговорила по-русски:

— Ты знаешь, моя девочка, когда-то я тоже работала медсестрой… В России. Я никогда не рассказывала тебе об этом. Но теперь пришла пора. Знаешь, зарабатывала я там куда меньше, чем Марта. Раз в пятьдесят. Мы тогда работали по очереди с моей сестрой. Твоей теткой. А по ночам еще дежурили сиделками. И все равно денег не хватало даже при наших довольно скромных требованиях. Хотя иными они и не могли тогда быть.

Алекс удивленно подняла тонкие изящные брови. Вот это новости! Мать работала в больнице?.. Да еще на пару со своей сестрой! Интересно, откуда вдруг появляются новые родственники?!

— А почему ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра? А у меня — тетка? Я не упрекаю, нет. Просто непонятно, прости… Зачем нужно было скрывать это от меня, мама?

Мать грустно помолчала. Какое у нее застывшее, совершенно обескровленное лицо. Невозможно смотреть без слез. Наверное, Алекс не стоило спрашивать мать ни о чем. Какая теперь, в сущности, разница?

— Скорее уж, она у меня была, — прошептала мать. — Потому что сейчас она при смерти, так же, как и я. Там, в Москве. Я это --">