Элизабет Адлер - Богатые наследуют. Книга 2

Фелипе ведет себя так странно. Я не понимаю, что же не так…

– Не то чтобы он был негостеприимен, – добавила она поспешно, – но я думаю, что, наверное, трудно иметь жену, которая все время больна… ох, Поппи, если б ты только знала, каково это, ты бы никогда не захотела ребенка!

– Энджел, – сказала Поппи. – Я знаю. И поэтому я здесь.

Энджел засмеялась.

– Не будь глупой, Поппи, откуда тебе знать? Подожди, пока выйдешь замуж за Грэга. Клянусь, тогда ты скоро узнаешь.

– Энджел, – повторила Поппи, схватив ее за руку и глядя ей прямо в глаза. – Как сильно ты любишь Грэга?

– Грэга, – повторила Энджел, озадаченная. – Ну конечно, я люблю его больше всего на свете.

– А меня? – потребовала Поппи, сжимая ее руку еще сильнее.

– Конечно, и тебя тоже, – вскричала встревоженная Энджел.

– Хорошо, тогда помоги нам. А теперь выслушай меня внимательно. Энджел, это тяжелая сложная история, но, к несчастью, это—правда. Я в ужасной беде, и если тебе не безразлично счастье Грэга, помоги мне.

– Но что же это? – спросила напуганная Энджел. – Господи, что случилось?

– Ты помнишь, я говорила тебе о человеке, которого встретила в Венеции? Моего тайного возлюбленного, как ты его называла? Господи, поверь мне, Энджел, он не был таким. О, я надеялась, что он мог быть таким, я была одержима им, я не могла жить без него… Я не видела его слабостей, его пороков… Ох, Энджел, – заплакала Поппи, – он оказался демоном, посланным адом. Однажды он заманил меня в свою комнату и запер за мной дверь… и… ох, Энджел… он изнасиловал меня.

Лицо Энджел побелело.

– Изнасиловал? – прошептала она. Поппи кивнула.

– Это было… это был ад. Помнишь, ты мне рассказывала о своей брачной ночи?

Энджел кивнула, ее глаза наполнились слезами.

– Так вот… ничего общего с этим… это было зверство, Энджел, кошмарное унизительное насилие презренного озверевшего мужчины. Когда он сделал все это со мной, единственное, чего мне хотелось – это умереть.

– Умереть! – повторила в ужасе Энджел. Поппи кивнула.

– О, поверь мне, я искала способ. Я думала, как мне добыть яд, ружье, нож—все что угодно, лишь бы убить себя.

Она посмотрела в остановившиеся глаза Энджел.

– Но, Энджел, я поняла, что не хочу умирать, потому что я люблю Грэга. Можешь ты проклинать меня за то, что я не убила себя?

– Проклинать тебя? – задохнулась Энджел. – Конечно, нет!

– Любя Грэга так, как я его люблю – и он любит меня – я поняла, что все это было просто глупой одержимостью дурным человеком, иностранцем, чужим человеком, который воспользовался моими девическими романтическими чувствами и вскружил мне голову. Ох, Энджел, я думала, что никто никогда не узнает об этом, что я просто выброшу это из головы, забуду, оставлю в прошлом. Ведь, на самом деле, – сказала она скорбно, – это причинило бы боль Грэгу. Но ведь это никак его не коснется. Я ведь по-прежнему такая же, как и была раньше. Ты видишь, Энджел, это не была моя вина.

– Конечно, нет, – выдохнула Энджел.

– А потом я поняла, что беременна, – проговорила медленно Поппи. – И мне было страшно даже подумать о том, что же делать теперь.

– О, Господи! – воскликнула Энджел. – И как же теперь тебе быть?

– Вот еще и из-за этого я здесь. Выслушай меня внимательно, Энджел. Пожалуйста, не говори ничего, пока я не закончу. Просто разреши мне все тебе объяснить.

Энджел грустно кивнула.

– Я поселюсь в пансионате—где-нибудь в глубине Италии, подальше отсюда, в тихом месте, где никто не знает меня. Я пробуду там, пока не родится ребенок.

– Но ты ведь не собираешься отдать его кому-нибудь? – в ужасе выдохнула Энджел.

Поппи покачала головой.

– Энджел, ты обещала ничего не говорить, пока я не закончу, – сказала она тихо. – Теперь, пожалуйста, слушай внимательно, Энджел, потому что это касается и тебя. И Фелипе, – добавила она мягко.

Помни остановилась, а потом заговорила опять.

– Мы обе беременны; наши дети родятся почти в одно и то же время. Энджел, я прошу тебя взять моего ребенка, вырастить его как своего… понимаешь? Никому нет нужды это знать – ну… словно у тебя родились близнецы.

Голубые глаза Энджел расширились от изумления, и Поппи поспешно заговорила дальше:

– Энджел, ведь это просто ребенок – еще одна милая, чудесная крошка… мое дитя, Энджел. Как я могу отдать его чужим людям, когда он должен быть членом нашей семьи? Пожалуйста, Энджел, я умоляю тебя… возьми моего ребенка. Освободи меня от этого --">