Натали Лав - Богатый. Свободный. (не) Мой

Позевывая, спокойно говорит.

– Не волнуйся, мам. Мне не дозвонится. Я его заблочил.

– Мне бы мог тоже подсказать. А то я что-то плоха последнее время стала.

– Теперь ты сама догадалась.

Мы засыпаем вновь. Окончательно пробуждаемся, вьехав в черту города.

Вываливаемся на грязный асфальт. Не по-зимнему тепло. На асфальте слякоть. Все еще темно. Забираем из багажного отделения чемоданы.

– Куда теперь? – спрашивает сын.

– В "Винтерфел".

– Куда? – подвисает сын.

– Гостиница такая.

Дорога до нее занимает около полутора часов.

И мне стыдно перед сыном за бюджетный номер размером с наш шкаф в спальне. Без окон. С двухэтажной кроватью. И отсутствием свободного пространства.

– Да уж! – произносит он.

От этого мне становится еще более неловко. За то, что так ошиблась, выбрав ему отца. За то, что оказались здесь. В таких условиях.

Он сразу же замечает мое состояние.

– Мам, чего ты?! Прорвемся!

И я клянусь себе, что сделаю возможное и невозможное, чтобы все изменилось.

– Матвей, я сейчас иду на собеседование. Ты пока побудешь здесь. Когда вернусь, то созвонимся с Антоновым. Он обещал устроить тебя в приличную школу.

– Если Пал Саныч обещал, значит сделает.

Я сейчас не очень способна верить в мужчин, выполняющих свои обещания. Но это мои тараканы. И очень может быть, что я ошибаюсь.

Поэтому просто киваю.

Иду в душ. Он – один на этаж. Как и туалет. Своей брезгливости приказываю заткнуться и подождать лучших времен.

Если они настанут.

Но без веры в лучшее жить нельзя.

Одеваюсь просто – джинсы, худи, куртка, вязаная шапка с помпоном, ботинки. Вещи – качественные. Конечно, не из московских бутиков. Но и не с рынка. Волосы стягиваю в хвост. Подкрашиваюсь. Я – симпатичная, пусть и неидеальная. Фигура – хорошая. Я практически сохранила девическую. Чем горжусь.

Остаюсь собой довольна.

Фитнес-центр – современное здание, просторное и светлое. Зайдя внутрь, я обращаюсь к девушке на ресепшене.

– Здравствуйте! Я – на собеседование к Алле Николаевне.

– Вы?

– Олеся Денисовна Ярина.

Девушка оживляется.

– Да, она предупреждала. Идемте я Вас провожу. Она отводит меня на второй этаж к двери кабинета с табличкой "Неверова Алла Николаевна", стучится. После приглашения заглядывает в кабинет и докладывает о моем приходе.

Меня соглашаются принять и я попадаю в кабинет директора.

Ей оказывается блондинка моего возраста. С укладкой только что из парикмахерской. С безупречным макияжем. В деловом костюме. И с холодными голубыми глазами, которые принялись изучать меня от макушки до пяток. Без тени улыбки.

Не выдержав столь пристального внимания, я произнесла:

– Здравствуйте, Алла Николаевна. Я принесла документы. Может, их посмотрите?

Вот тогда подкаченные ботоксом губы изогнулись в улыбке.

– Вы имеете что-то против того, что я на Вас смотрю?

– Я же не на витрине.

Она сочувственно качает головой:

– Вот от этого Вам нужно будет отвыкнуть. Для нас клиент – это Бог. Его нужно облизывать. Очень старательно. Гордость же... Потом. Когда у Вас будут для нее ресурсы.

Алла Николаевна долгое время изучает мои документы, чуть нахмурив идеальные брови. Она мне не нравится. И если бы не ужасное положение, в котором я оказалась, то я бы ушла из ее кабинета в ту же секунду, когда она не предложила мне присесть.

– Вы давно не работали... – замечает она, не поднимая глаз от документов, – И, простите, Вы – мастер спорта по боксу?

– Что Вас удивляет?

– Вы женщина.

– Вы тоже.

Она отвлекается от документов, и мы встречаемся глазами.

– Это – настоящие документы?

Мне очень нужна работа. Но возвращение самоуважения – нужнее.

– В подтверждение могу отправить Вас в нокаут.

Я давно уже не выступаю, но тренироваться продолжаю до сих пор.

– Хм. Не надо.

Она поворачивает голову в сторону окна и постукивает наманикюренным пальчиком по столу.

Я уже перестала переживать об исходе собеседования, поэтому развернула стул, стоящий рядом со столом, за которым расположилась Неверова, и присела.

Она снова повернулась ко мне и облила меня холодом голубых глаз.

– Я не предлагала Вам сесть.

– Разве?

Она продолжает сверлить меня глазами. Очевидно, что мы недовольны друг другом.

Я жду, когда она выпроводит меня.

Но вместо этого слышу: