Кристина Борис - Жемчуг для невесты

проспекте N, у фонарного столба, когда часы пробьют полночь. Если же нет – утром вы прочтёте в Ваших газетах обо мне некролог. Несчастный Антонио погиб…»

Прочтя записку, Анастасию охватила буря эмоций. С одной стороны, её охватил ужас – человек страдает и пишет о том, что погубит себя из-за неё. А с другой стороны, девушка ещё больше давала питаться тому ядовитому жалу, что всадил вчера в сердце Анастасии тот юноша с розой в руках:

– Что же там? – забеспокоилась Грета. – На тебе лица нет. Ты вся побледнела. Тебе плохо? Открыть окно?

– Нет, нет, мне хорошо. Даже очень, – смущённо улыбнулась девушка, скромно потупив глаза, однако улыбка вскоре пропала. – Грета, у меня к тебе просьба. Сделай так, чтобы никто не закрывал моё окно ночью.

– Хорошо. Не буду спрашивать, зачем это, но, надеюсь, девушка ты благоразумная, – Грета цокнула языком. – Что-нибудь ещё?

– Нет, и…спасибо.

«Что же я делаю? Что же я делаю? Ах, но он так взволнован! А вдруг он действительно что-нибудь с собой сделает? Я же не смогу жить с этим! Одна встреча. Я уговорю его, чтобы он не делал опрометчивых поступков, и всё! Всего лишь одна встреча!» – шёпотом произносила Анастасия самой себе оправдания.

В полночь девушка, бесшумно выбравшись из окна, торопливой походкой пришла на проспект N. Юноша уже ждал. В отличие от тёмного зала театра, при свете фонаря девушка получше разглядела юношу. Он действительно был высоким, молодым и красивым. Черные, аккуратные усы. Ухоженная острая бородка. Карие озорные глаза. Небольшой нос, придающий какую-то интересную изюминку. Шляпа-котелок лихо сидела на затылке.

Рубашка с жабо, удлинённый жакет, начищенные до блеска ботинки – по внешнему виду сложно было определить в этом джентльмене гастролирующего актёра.

Увидев её, юноша упал на колени и тихо прошептал:

– Судьба благословила меня на долгую жизнь. Анастасия! Я думал, что пропал, – после этих слов, он встал с колен и, подойдя к девушке, взял её руки и принялся осыпать их множеством страстных поцелуев. Анастасию испугала пылкость актёра.

– Откуда вы узнали мой дом? Как вы принесли записку? – повышенным взволнованным голосом произнесла девушка. От волнения её тонкий голосок переходил в умилительный писк.

– Я всю ночь не могу заснуть. Придумывал оду для вас, но никак не удавалось. Все слова ничтожны – они не в силу выразить вашу красоту и величие. Но написать что-то очень хотелось. Хотел представить, как вы держали этими прекрасными пальчиками держите письмо, которые держал я. Так бы имел возможность сплести наши руки воедино.

На следующий день, на утренней репетиции, я выпытывал адрес у уборщиков театра, спрашивая, где находится самая прекрасная богиня. Так мне указали на ваш дом! – с жаром продолжал говорить актёр.

– Прекратите, – щёки девушки пылали от смущения. Если бы не ночь, юноша мог бы заметить, как лицо Анастасии окрасилось в пунцовый цвет. Впервые в жизни кто-то говорил столько комплиментов о ней. Страх перед незнакомым чувством рассеивался, и душа стремилась остаться с юношей как можно дольше. – Вы шутите.

– Если и шучу, то только для того, что меч судьбы не покарал того, кто выдал ваш адрес.

Дальнейшее свидание проходило в песнях и стихах, посвящённых Анастасии. Юноша то падал на колени и в порыве страсти целовал туфельку девушки, то останавливался и любовался её хорошеньким личиком, театрально щипая себя, уверяя, что он находится в прекрасном сне. Проведя её до дома, юноша обхватил талию девушки, прошептал «До завтра», одарив её неожиданным горячим поцелуем.

Девушка вскрикнула от испуга, и, не попрощавшись, убежала к дому. Как только девушка забралась по кованой решетке для подрастающей вьющейся розы в окно своей комнаты, она обернулась. Юноша стоял на том же месте и посылал ей воздушные поцелуи.

– Меня зовут Антонио!!! – громко прошептал он.

Дыхание Анастасии перехватило. Губы по-прежнему горели от страстного горько-сладкого поцелуя. Сердце бешено стучало и готово было выпрыгнуть. Но то было приятное волнение.

Нечто горячее и необъяснимое, словно пронзительная стрела, врывалось в её душу, растекаясь по венам, охватывая нестерпимым жаром. Юноша был теперь не так страшен. Он оказался притягателен и дьявольски желанный.

Губы вновь мечтали ощутить ту страстность, что вложил в поцелуй пылкий юноша. Руки желали вновь ощутить тепло его губ. Глаза желали вновь увидеть его глаза. Всё --">