Джеймс Кэмирон Гейтсбери - На грани безумия

рождественскому шару и, взяв его, поднесла к своей груди, начала внимательно рассматривать, и я, не удержавшись, присоединилась к ней. Послышались быстро приближающиеся шаги тёти Эрны. Элла испуганно посмотрела в сторону двери и собралась поставить рождественский шар на место, но вдруг от неловкости рук шар выпал из её ладоней и, упав на пол, разбился. Элла от страха вскрикнула. Неприятный запах от разбитого шара разнёсся по комнате и ударил мне в лицо. В это время в комнату вошла тётя Эрна.

– Что это? – воскликнула она. – Что здесь происходит?

Она подошла к разбитой игрушке, затем в ужасе уставилась на нас ядовитыми тёмными глазами.

– Кто это сделал? – закричала она, сверкая уже не видящими от злости глазами.

– Мы хотели только… – попыталась что-то промямлить едва слышным голосом Элла.

– Я спрашиваю, кто это сделал? – кричала тётя Эрна. Элла, испуганно глядя на меня, задёргала нервно плечами.

– Я, – преодолевая свой внутренний страх и охватившее меня чувство безысходности, глухо ответила я.

– Ах ты, мерзкая девчонка! Даже сегодня ты умудрилась испортить мне настроение!

С этими словами она, размахнувшись, больно ударила меня по лицу своей крупной рукой. Я покачнулась и, не удержавшись на ногах, упала руками прямо на разбитую игрушку. Я почувствовала, как осколки вонзились в ладони, и увидела, как оттуда быстрой струйкой засочилась кровь. Послышался крик Эллы, и я взглянула на неё: она вся дрожала и испуганно смотрела на меня. Заметив кровь на моих руках, она выбежала из комнаты.

– Я и подумать не могла, что тётя Эрна может быть таким злым человеком, – сказала в задумчивости Элла, когда мы несколько дней спустя сидели с ней в парке на нашем прежнем месте.

– Да, но мы разбили дорогой ей сувенир, который ей прислали из Америки, – подумав, сказала я.

– Не понимаю, как ты можешь находить оправдание таким людям? – недоуменно посмотрев на меня, сказала дрогнувшим голосом Элла. – Ведь она с такой жестокостью толкнула тебя на разбитые стёкла, причём, как мне показалось, намеренно, потому что хотела сделать тебе больно. Я и представить себе не могла, с каким монстром вы живёте в одном доме. Как ты это всё терпишь? – спросила Элла, тяжело покачав головой и не ожидая ответа.

Глава III

Я всегда задавалась вопросом: что движет людьми? Что движет их поступками? Ответы, которые приходили мне в голову, как правило, были неоднозначны и противоречивы. Даже сейчас, когда размышляю над этой дилеммой, мне нередко приходят на ум воспоминания из моего детства. К сожалению, тётя Эрна, чей образ ярко запечатлелся в моей памяти, была далеко не единственным нашим жизненным испытанием. Появление новой фигуры, как правило, обозначается чем-то непредвиденным и неизвестным. Никогда не знаешь заранее, чего можно ожидать от неизвестного. Часто мы поддаёмся своему внутреннему голосу или порыву, иначе сказать, велению души, и человек, которого мы видим впервые, либо захватывает нас целиком и полностью, заставляя нас проявлять к нему неподдельный, но скрытый интерес, либо, наоборот, не вызывает у нас никакого любопытства, и всё исходит лишь от его внешних проявлений. Мы видим образ, всматриваемся в него, слышим голос человека, зрительно следим за мимикой и жестами. Но порой мы видим лишь то, что хотелось бы тому, за кем мы наблюдаем. Бывает же, наоборот, с виду строгий, вдумчивый и совершенно, на наш взгляд, безликий и неинтересный человек может оказаться по-настоящему искренним и совершенно неординарным для нас, захватив однажды наше внимание. Разве не так?

Довольно взрослый сын тёти Эрны, которому было уже тридцать пять лет, был кем-то вроде своей матери, точнее сказать, внешне на нее походил. Нет, его характер не был таким деспотичным и жестоким, но в нём была скрыта другая неуловимая угроза: как змея, обвивающая свою жертву, он гипнотизировал ее льстиво, обволакивающе, под маской дружелюбия и искренности, а затем больно жалил так, что жертва не успевала опомниться, тем более спастись.

Сын тёти Эрны не удосуживался трудиться и находился на содержании у своей мамочки, которая души не чаяла в своём любимом чаде. Сыночек был довольно высоким, крепкого телосложения, с гладко зачёсанными назад волосами, которые неприятно лоснились от лака, придававшего им жирный и неряшливый вид. Он имел одну скверную, на мой взгляд, привычку – выливать на себя полфлакона дурно пахнущих духов, от чего я нередко закашливалась или --">