Виолетта Якунина - Горячее сердце, холодный расчет

источали сожаление о том, что они не смогут сопровождать девушек в пеших экскурсиях по городу. Так как им предстоял отъезд к бабушке, то необходимо было уладить текущие дела.

Антуан советовал, где можно вкусно поесть на Монмартре, а Поль настаивал на посещении Базилика Сакре-Кер. Они все были такими милыми и заботливыми, что Ритка млела от счастья: давненько никто так не старался ради ее развлечения. В конце концов общество вспомнило, что сегодня у гостьи был трудный день. Все дружно распили на сон грядущий «Мадам Клико», после чего был объявлен отбой.

Облачившись в шелковую голубую пижаму, специально купленную перед поездкой в модном бутике, Ритка залезла в кровать, полежала немного, задумчиво пялясь в потолок. Подушка пахла лавандой, а постельное белье было накрахмаленным до легкого хруста, матрац — очень мягким, а одеяло — невесомым. И тем не менее сна не было ни в одном глазу.

Она вспомнила, как получила первое письмо от Поля, француза с русскими корнями. Открыла фотографию и увидела приятного мужчину, позировавшего на фоне прекрасного замка: темноволосого, сероглазого, с мелкой сеткой морщинок, разбегающихся к вискам. Он написал, что не был женат (это в свои-то тридцать пять!) и ищет женщину для серьезных отношений, но торопить события не намерен. Очень по-европейски! Это ей вполне подходило. Уж что-что, а торопливость в любовных делах с недавних пор вызывала у нее отвращение. А этот мужчина предлагал подходить к общению «с открытыми глазами». И она ответила ему коротким сдержанным письмом.

Сначала Ритке писал только Поль: высылал открытки с видами Парижа, рассказывал о своей жизни, семье и работе. Потом ей написала Наташа — его русская невестка, потом Антуан — его младший брат. Оказывается, Поль рассказал о Рите родственникам, показывал им ее фотографии, после чего они возжелали принять участие в переписке.

Последней была бабушка София^[3], ныне живущая в замке на Луаре. Она расставила точки над «и», велев Ритке немедленно оформлять необходимые документы для приезда к ним в гости. Ритка совершенно обалдела от подобного предложения, но мама и Аня горячо настаивали на этой поездке. И Ритка решилась. Почему бы, собственно, и не увидеть Париж, тем более что дворянское семейство брало на себя полностью все расходы!

И вот она здесь, и ей все нравится. Происходящее с нею настолько необычно, что она даже не может дать однозначной оценки событиям. Все немножко не так, как ей рисовалось в воображении, но не настолько, чтобы ее расстраивать. Поль, например, оказался в жизни совсем другим человеком, нежели она представляла его себе по переписке. Еще в аэропорту он превратился из человека виртуального в конкретную личность, которая предпочитает тонкие ароматы терпким, носит яркие галстуки и морщит нос. Ироничность и живость его писем совершенно не сказывались на манере поведения. Он был очень спокойным, выдержанным и даже медлительным в движениях. А на фоне своего брата он вообще казался флегматиком и созерцателем.

Помнится, она боялась, что он с ходу начнет «женихаться», делать намеки и предпринимать «первые шаги». Но он, к счастью, оказался человеком тактичным и хорошо воспитанным. А на первую ночь он даже брата с женой пригласил остаться в его квартире!

Кстати, Антуан показал себя балагуром, юмористом и задирой, хотя Поль никогда не применял подобных характеристик, описывая ей своего младшенького братца. И Наташа ей очень понравилась: открытая, раскованная, умная, со шкодливыми смешинками в глазах. И с Антуаном они прекрасно вместе смотрятся, сразу видно, что эта парочка друг друга обожает.

Ритка потянулась под одеялом и мечтательно улыбнулась. Как хорошо все-таки, что она сюда приехала! Здесь для нее может начаться новая жизнь. Это шанс раз и навсегда покончить с прошлым. Мысль о том, что осталось за чертой пережитого, тут же заставила ее содрогнуться. Но Ритка привычным усилием принудила себя встряхнуться и произнести заветную мантру: «Все, что было, то ушло и не вернется ни за что».

Сообразив, что уснуть ей не удастся, Ритка перебралась на подоконник и впала в транс созерцания.

Правильно говорят — пути Господни неисповедимы. Разве прошлой осенью она могла предположить, что познает весенний Париж? Увы, нам не дано предвидеть свою судьбу, тогда мы бы смогли избежать миллионов мелких и крупных ошибок, отравляющих нашу жизнь. Но, с другой стороны, разве страдание — это не --">