Эрик Романидис - Моя строгая Госпожа

чтобы хоть как-то понять, в каком направлении его везут, поэтому он слушал море, ровно гудевшее за железным бортом. Руки затекли и онемели, кроме того, тяжелый ботинок припечатывал его к палубе, а в ответ на любую попытку пошевелиться кто-то невидимый чересчур усердно тыкал в ребра стволом автомата, наверняка уже оставив пару синяков. Все это было унизительно, но он знал – по-другому на остров не попасть. Да и что он знал тогда об унижении. Тогда, когда шли последние часы его прежней жизни.

Тогда он еще не был Лоридой – щепкой, его звали Мариос, он был одним из лихих парней, связанных с крупным преступным кланом на материке. Он был совсем молод, но уверенности в себе и наглости ему было не занимать. Веселый белозубый парень, которому всегда везло. Он был на хорошем счету, старшие товарищи поговаривали о его перспективах в клане. Сделки с оружием, кокаин, девочки… Последние нравились ему больше всего остального. Он считал себя жеребцом, не мог пропустить ни одной упругой задницы среди цыпочек, которых охранял. Им это нравилось, они сходили с ума от его мускулатуры, жгучего взгляда и агрессивной манеры трахаться. Это и стало источником всех проблем.

Мариос так до конца и не понял весь ужас своей ошибки, пока не оказался на неожиданной аудиенции у своего босса, самого ноноса архимафиозо Критикоса, с сюрпризом в виде ствола, всунутого в рот. На этой очень неприятной встрече Критикос, чье имя если и произносили среди греческих мафиозо, то чаще всего опасливым шепотом, медленно и спокойно объяснил не в меру красивому бойцу, что его, Критикоса, любовница вовсе не получает никакого удовольствия от похотливых взглядов какого-то наглого охранника. И что самым подходящим местом для такого сукина сына, кроме могилы, конечно, является остров Стили, где его научат послушанию и уважению.

«Из таких, как ты, там умеют делать отличных рабов!» – смеялся Критикос ему вслед. Теперь, слушая, как лодка причаливает к острову и железный борт скребет случайный камень, Мариос вспоминал эти слова.

Его грубо поставили на ноги, онемевшие после часов, проведенных в лодке, и поволокли вверх по дороге. Подъем продолжался довольно долго, пока через духоту летней ночи и пение цикад его не втащили в мраморную прохладу огромной виллы, или даже, судя по размерам, скорее, дворца. Он пытался запомнить направление, но его, казалось, бесконечно вели по полированным полам коридоров, коврам, пропитанным запахами благовоний, пока наконец его сопровождающие, так и оставшиеся для него невидимыми, не остановились перед массивной дверью, где, предварительно сдернув с лица мешок, толкнули его в открывшийся полутемный проход.

Некоторое время Мариос разминал затекшие руки и с опаской вглядывался в царившую в зале полутьму. Он сделал шаг назад и толкнул локтем дверь за своей спиной. Закрыто. Отлично. Сначала этот старый змей Критикос обещает сделать из него раба, потом посреди моря ему на голову натягивают мешок и сбрасывают в лодку к каким-то молчаливым ребятам, которые на все вопросы отвечают тычками приклада, полночи везут куда-то связанного, потом этот дворец с обстановкой восточного императора…

Что теперь его ждет в этом темном и роскошном зале? Пытки? Ядовитые змеи? Поединок с тигром? Внезапно из-за парчовой занавеси раздался звук, который мгновенно заставил его расслабиться. Женский смех и веселый разговор, смолкавший по мере приближения и переходящий в озорной шепот. Мариос ухмыльнулся.

Это хороший знак, уж с девчонками-то он всегда найдет общий язык, это его конек. Парчовый полог откинулся, Мариос уже хотел было сострить про местные привычки обращаться с гостями, но так и замер с открытым ртом. Навстречу ему вышли, оживленно болтая между собой, пять красивейших женщин, которых он когда-либо видел в своей жизни.

Они не поздоровались и не представились, но никакое представление и не было нужно, не нужно было даже обращать внимание на их невероятные одежды и драгоценные маски, достаточно было увидеть их осанку, вслушаться во властные нотки их голосов, чтобы понять – перед ним царицы, повелительницы этого острова, а теперь и его повелительницы.

Они были одеты то ли для бразильского карнавала, то ли для языческого ритуального жертвоприношения. И это было потрясающе сексуально. Запах их тел, нежный в своей сладости, словно аромат невиданного райского цветка, донесся до Мариоса, заставляя ноздри жадно расширяться и пуская мысли в пляс. Мимо --">