Пенелопа Дуглас - Падение

испытывать страсть и голод. Когда-то я была счастлива с Лиамом, и после того как он наломал дров, приняла его обратно: считала, что наши отношения того стоят. Но теперь, глядя на это… я поняла, что мы что-то упускаем.

Я не почувствовала, как слезы навернулись на глазах, но потом слезинка упала на платье, и я поспешно заморгала, утирая лицо.

И тут краем глаза заметила, что в комнате есть кто-то еще. Еще одна девушка, почти полностью раздетая – в лифчике и трусиках. Я сглотнула, едва не поперхнувшись от удивления, резко втянула воздух, а потом опять сглотнула.

Какого черта?

Она пересекла комнату – должно быть, до сих пор стояла у окна, потому что я ее не замечала, – наклонилась к Джексу и страстно его поцеловала.

К горлу подступила тошнота.

– Фу! – выдохнула я и, отшатнувшись назад, натолкнулась на стену. Кое-как нащупала входную дверь, распахнула ее и выскочила наружу не оглядываясь.

Спрыгнув с лестницы, пустилась бежать по траве, когда за моей спиной раздался низкий голос:

– Стой!

Я не остановилась.

К черту. К черту Джексона Трента. Не знаю, почему я так взбесилась, да и какая вообще разница?

Пробежав по газону, я метнулась к тротуару, жалея о том, что не надела кроссовки вместо сандалий, которые болтались у меня на ногах.

– Стой – или я уложу тебя на лопатки, Кейси! – громко рявкнул Джекс за моей спиной, и я резко остановилась.

Черт. Я быстро посмотрела налево, потом направо, ища пути к отступлению.

Он же этого не сделает, правда?

Затем медленно развернулась, глядя, как он спускается по ступеням и идет ко мне. Слава богу, он надел штаны. Но это наверняка было не сложно, учитывая тот факт, что он их в, общем-то, и не снимал. Темные потертые джинсы низко сидели на бедрах, и мне, черт возьми, довелось вполне отчетливо разглядеть мышцы пресса. У него было тело пловца, но я точно не знала, занимается ли он плаванием. Так как пояс его джинсов находился прямо над линией лобка, я догадалась, что они надеты на голое тело. В животе стало горячо от мысли, что под ними скрывается, и я сжала бедра.

Уставившись в землю, я гадала, смогу ли вообще поднять на него взгляд. Он же всего лишь подросток. Интересно, он на многих девушек так действует?

Джекс остановился, нависнув надо мной, так как был сантиметров на пятнадцать выше.

– Что ты здесь делаешь? – не без упрека спросил он.

Я поджала губы и, насупившись, стала смотреть мимо него, по-прежнему избегая прямого взгляда.

– Ты же час назад ушла со своим ушлепком, – подметил он.

Я продолжала прятать глаза.

– Кейси! – Он поднес руку к моему лицу и пару раз щелкнул пальцами. – Давай разберемся, что сейчас произошло. Ты вошла в мой дом среди ночи без приглашения и стала свидетельницей того, как я, у себя дома, занимаюсь сексом с девушкой. Теперь перейдем к следующему вопросу. Почему ты бродишь одна в темноте?

Я наконец подняла на него глаза и усмехнулась. Мне всегда приходилось это делать, чтобы не выдать, что я на самом деле испытывала при виде его голубых глаз. Для человека столь страстного и необузданного эти голубые глаза были как будто совершенно не к месту, но в то же время они ему шли. Они были цвета тропического моря. Такого цвета бывает небо перед тем, как затянуться грозовыми тучами. Тэйт называла их небесно-голубыми. Я же – адовыми.

Скрестив руки на груди, я сделала глубокий вдох и почти выплюнула следующие слова:

– Лиам слишком пьян, чтобы вести машину, ясно? Он отрубился.

Джекс посмотрел на дорогу, туда, где стояла машина Лиама, и прищурился, а потом снова хмуро воззрился на меня.

– Так почему ты не можешь отвезти его сама?

– Я не умею ездить на механике.

Джекс закрыл глаза и покачал головой. Провел рукой по волосам, а потом вдруг сжал их в кулаке.

– Твой бойфренд – чертов дебил, – прорычал он и раздраженно опустил руку.

Я вздохнула, не желая вдаваться в эту тему. Они с Лиамом никогда не ладили – я толком не знала почему, однако понимала, что большей частью в этом виноват Джекс.

Я была знакома с ним почти год, и, хотя мне были известны незначительные факты из его биографии – он разбирался в компьютерах, настоящие родители не принимали участия в его жизни, и он относился к маме своего брата как к родной, – он по-прежнему оставался для меня загадкой. Все, что я знала, – иногда он смотрел на меня, но в последнее время с каким-то презрением. Словно был разочарован.

Вздернув подбородок, я произнесла равнодушным тоном:

– Я знала, что Тэйт --">