Александра Васильевна Миронова - Танго смертельной любви

с поблекшей темно-синей полосой на боку вздохнул, как тяжелобольной, с протяжным воем захлопнул двери и отправился дальше. До конечной оставалось еще три остановки.

Возле булочной уже топталась Мария — секретарь начальника тюрьмы. Она сжалась от холода и напоминала экзотическую птицу, выкрашенную каким-то художником-любителем в нелепый серый цвет. Волосы растрепались, блеклое пальто так и норовило распахнуться под порывами ветра.

— Мне как всегда, — попыталась бодро выкрикнуть она, но голос сел, и из горла вырвалось лишь хриплое птичье карканье, еще больше усилившее сходство Марии с пернатым.

Эльза мягко улыбнулась и распахнула дверь в булочную. Девушек окутало облаком из ароматов ванили, сахарной пудры и свежей выпечки.

— Ты почему не зашла сразу? Холодно на улице, — ласково попеняла подруге Эльза. Ее голос — нежный, грудной — обволакивал и укутывал, как мягкая шаль. Казалось, он единственный в этом городе-могиле мог расцветать оттенками, звенеть колокольчиками и согревать теплом.

— Иванна сегодня не в духе, — посетовала Мария, понижая голос и с осторожностью оглядываясь. — Так грохотала!

Иванна была хозяйкой булочной. Старая, кривая на один глаз женщина с Балкан. Ходили слухи, что муж ее сидел в тюрьме, однако сама Иванна никогда об этом не распространялась. Каждое утро, как безукоризненно отлаженный часовой механизм, она приходила на работу к пяти. Разогревала печи, собственноручно замешивала тесто и ставила опару. Иванна не признавала никаких полуфабрикатов и была несклонна к компромиссам. Всю жизнь она пекла три вида хлеба и ватрушки. Эльзе с трудом удалось уговорить женщину попробовать испечь что-то по ее собственным рецептам. Результат себя оправдал, но Иванна ничем не выразила благодарности. По одной простой причине — она никогда ни с кем не разговаривала. Эльза вообще не была уверена, что она умеет говорить. Но Иванна настолько выразительно могла передать все свои чувства и эмоции одним-единственным глазом и стуком противней, что любые слова были излишни.

— Доброе утро, — громко сказала Эльза в сторону кухни, будучи уверенной, что Иванна ее услышит.

Она кинула в подсобку плащ, сняла с крючка фартук, автоматическим движением включила две кофемашины, затем прошла за стойку, проверила кассу, параллельно окинув взглядом ассортимент, которым особенно гордилась, — хрустящий круглый хлеб с треснувшей корочкой и пористой губчатой начинкой, слабо пахнущей свежими дрожжами. Рядом располагались сливочно-желтые багеты, сахарное печенье, сочащиеся маслом круассаны, торты-суфле, эклеры, политые блестящей глазурью. Хрупкие миндальные меренги, шоколадные конфеты и, конечно же, сэндвичи — они были лучшими в округе. Эльза собственноручно готовила для них соусы — нежно-розовый коктейльный для креветок, домашний майонез для ростбифа и пикантный тартар с кусочками соленых огурцов для тунца. Ассортимент булочной был небольшим, но достаточным для того, чтобы все желающие могли найти что-то по вкусу.

Девушка автоматически нажала на кнопку приготовления кофе латте — из всех напитков Мария предпочитала именно его, но в этот раз та отрицательно затрясла головой.

— Некогда. — Она еще раз пугливо оглянулась по сторонам и, завидев толпу охранников, высадившихся из автобуса и направляющихся к булочной, лихорадочно зашептала: — Вчера с Коротышкой что-то случилось, помнишь, я тебе говорила? Так вот, ночью было много крови, и сегодня его переводят в другое помещение.

Гладкое, словно пасхальное яйцо, лицо Эльзы на долю секунды прорезала легкая морщинка.

— Крови?

— Да! Ах, Эльза, я его видела! Он такой, такой…

Мария подхватила круассаны и пугливой лисой выскользнула за двери. Эльза бросила взгляд в окно, толпа приближалась. У нее всего несколько секунд, чтобы подготовиться.

Она быстро зарядила машины, подготовила стаканы, рассортировала сэндвичи. Почувствовав пристальный взгляд, она подняла глаза. Иванна вышла из кухни и, стоя на пороге, молчаливо смотрела на девушку. Эльза вздрогнула. Иванна никогда не выходила из своего царства, но сегодня что-то изменилось. На какой-то момент ей стало не по себе. Она в упор посмотрела на Иванну и улыбнулась ей. Старая кухарка отвела взгляд. В этот момент дверь распахнулась, слабо звякнул колокольчик, висящий над входом, и в булочную строем, словно на марше, вошли охранники. Новая смена, которая заступит через двадцать --">