Маргарита Александровна Гришаева - 3. Высшая правовая магическая академия. Ловушка для высшего лорда

решила не лгать хотя бы себе и действительно излить душу в песне. Может, станет легче? В конце концов, чужим людям на меня плевать, значит, искренность не выйдет мне боком. Разве что Хран догадается, но лишний раз с расспросами приставать не будет.

Рука касается струн, вырывая первый печальный звук. За ним следующий, и еще, пока все не складывается в незамысловатую мелодию.

Между нами золотом разлита тишина.

Слушали, не слыша, и теперь ничья вина.

Все мечты рассыпались огнями в темноте,

Вспыхнув, как надежда, и погаснув навсегда.

Время мимо нас прошло, и мы уже не те.

Мир вокруг заполнили покой и пустота.

Не оглянувшись, я уйду,

Сменив на месть свою мечту.

Простишь ли ты меня за мою слабость пред судьбой?

За трусость, за желание не быть и быть собой?

За глупую надежду и за слезы по ночам?

Прости, как я прощаю наше расставанье нам.

Вечность пишет новый день, злорадства не тая.

Я смотрю сценарий, а она глядит в меня.

Шаг за облака – и встреча новая с землей.

Гаснет свет в глазах, но боли нет, остался страх.

Собственная память стала пыткой, западней.

К смерти я стремлюсь, как мотылек к огню костра.

Не оглянувшись, я уйду,

Сменив на месть свою мечту.

Простишь ли ты меня за мою слабость пред судьбой,

За трусость, за желание не быть и быть собой,

За глупую надежду и за слезы по ночам?

Прости, как я прощаю, наше расставанье нам^[1].

Я закончила песню в оглушительной тишине. Как хорошо, что капюшон скрывает лицо! Одна слеза, только одна, большего я позволить не могу. Не могу раскисать и погружаться в жалость к самой себе. Я же сильная, всегда такой была и такой останусь, есть ли мне на кого опереться или нет. Я привыкла быть самой себе хозяйкой. Это гораздо проще, чем отвечать за чужие жизни.

В том же молчании спрыгнула со стула, прислонила к нему гитару. Провела кончиками пальцев по грифу: «Спасибо, милая, нам было хорошо вместе». А после первого шага с небольшой сцены раздались хлопки. Сначала неуверенные, робкие, они переросли в настоящий шквал аплодисментов. Я последний раз обернулась, поклонившись сегодняшним более чем благодарным слушателям, и поспешила скрыться на кухне. Меня встретила Хильда – с глазами, полными жалости. Понятно, зря разоткровенничалась в прощальной песне. И самой легче не стало, и другим настроение испортила. Но ничего, это же в последний раз. Повариха протянула небольшой сверток. Я попыталась отказаться, убеждая, что в приюте готовят более чем хорошо и с таким же упорством, как и здесь, пытаются откормить. Но все мои доводы пресекли одним-единственным: «Такой яблочный пирог, как у меня, не приготовит в этом городе никто!» Я сдалась. Попрощалась с доброй женщиной, проверила, не запропастился ли куда Хран, и наконец вышла на задний двор. Уф, неужели эта ночь закончена? Всего пара шагов, и меня остановил до боли знакомый голос.

– Ты опять бродишь по темным улицам? Ничему тебя жизнь не учит. – Ох, я не ошиблась, именно этот голос предложил спеть для себя, а я так сглупила, согласившись.

– Сейчас каникулы, адепты могут распоряжаться свободным временем как пожелают, – отрезала я, не рискуя повернуться. – Я не нарушаю никаких законов и имею полное право находиться здесь.

– Я не это имел в виду, – так же сухо донеслось в ответ.

– Прошу прощения, лорд Клейрон, но уже поздно, у меня нет возможности вести с вами светские беседы, меня ждут в другом месте… – Я делаю шаг, стремясь поскорее уйти отсюда.

– Почему ты назвала меня именно так? – Он перехватывает меня за руку, не давая сдвинуться с места, и разворачивает к себе лицом. К счастью, капюшон все еще скрывает меня от нескромного взгляда. – Вся проблема в моем происхождении, так?

– Не так, – устало качаю головой, проклиная себя за несдержанный язык. – Если хотите, могу вернуться к привычному для вас обращению.

– И все же – почему? Хотела напомнить мне, кто я такой? – уже немного злее спрашивает он, подтаскивая меня еще ближе. И глаза тоже злые и усталые.

«Да нет, – отвечаю про себя. – Чтобы напомнить себе, кто ты такой».

А вслух роняю другое:

– Никакой подоплеки. Просто посчитала, что вне стен академии стоит обращаться к вам согласно статусу. Прошу прощения, если оскорбила, но я очень устала.

– Если так устаешь, может, стоит завязывать с ночными прогулками?

– Если вы там были, то должны были слышать, что больше я выступать не буду, не беспокойтесь, – --">