Линда Ховард - Ложь во спасение

постарше, – а это Гилберт Маккой. Мы хотели бы поговорить с вами, если не возражаете.

Джей махнула рукой, приглашая их зайти.

– Я в полной растерянности, – призналась она. – Пожалуйста, присаживайтесь. Кофе?

Понимающий взгляд сделал лицо Фрэнка Пэйна почти приятным.

– Спасибо, – ответил он с искренней признательностью. – Сегодня был долгий день.

Джей прошла на кухню и торопливо включила кофейник, потом для полной уверенности прожевала еще две антацидовые таблетки. Наконец глубоко вздохнула и вышла в комнату, где мужчины удобно устроились на мягком роскошном серо-голубом диване.

– И что я натворила? – спросила она, полушутя.

Оба мужчины улыбнулись.

– Ничего, – заверил Маккой успокаивающе.

– Мы только  хотим поговорить с вами о прежних знакомых.

Девушка опустилась в подходящее к дивану серо-голубое кресло, вздохнув с облегчением. Жжение в животе слегка утихло.

– О каких прежних знакомых?

Может быть, они пришли из-за Фаррелла Уордлоу; возможно в мире существует справедливость.

Фрэнк Пэйн достал из внутреннего кармана пальто маленькую записную книжку и открыл ее, очевидно, сверяясь с записями.

– Вы – Джанет Джин Гренджер, были замужем за Стивом Кроссфилдом?

– Да.

Так это имеет какое-то отношение к Стиву. Ей следовало бы догадаться. Однако она была поражена, как будто каким-то образом вызвала этих мужчин, подумав о Стиве чуть ранее, хотя почти никогда не вспоминала его. Сейчас он настолько далек от ее жизни, что даже мысленно она не могла представить, как он выглядит. И во что же он влип в бесконечной жажде азарта?

– У вашего бывшего мужа есть какие-нибудь родственники? Или кто-то близкий?

Джей медленно покачала головой.

– Стив сирота. Он рос в нескольких приемных семьях и, насколько я знаю, никогда не контактировал ни с одним из приёмных родителей. Что касается каких-то близких друзей…– она пожала плечами, – после нашего развода пять лет назад я не видела его и не получала от него никаких известий, так что понятия не имею, кто его друзья.

Пэйн нахмурился, потирая переносицу.

– Вы не помните имя дантиста, которого он посещал, пока вы были женаты, или, возможно, его врача?

Джей покачала головой, глядя на него.

– Нет. Стив был отвратительно здоров.

Двое мужчин посмотрели друг на друга, нахмурившись. Маккой спокойно произнес:

– Проклятье, дело все больше усложняется. Мы попадаем в один тупик за другим.

Лицо Пэйна пересекли глубокие морщины усталости и чего-то еще. Он снова взглянул на Джей, в его глазах читалось беспокойство.

– Как вы думаете, кофе уже готов, мисс Гренджер?

– Должно быть. Сейчас вернусь.

Не зная почему, Джей ощущала потрясение, когда вошла на кухню и начала расставлять чашки, сливки и сахар на подносе. Кофе закипел, она перенесла его на поднос и застыла, глядя на поднимающийся пар. У Стива, очевидно, серьезные неприятности, действительно серьезные, и она сожалела об этом, не будучи в состоянии как-то помочь. Впрочем, это было неизбежно. Он всегда гонялся за приключениями, но, к сожалению, приключения часто шли рука об руку с проблемами. Это был просто вопрос времени, когда беда настигнет его.

Она принесла поднос в гостиную и поставила на низкий столик перед диваном, лоб пересекли морщины, взгляд стал хмурым.

– Что сделал Стив?

– Ничего противозаконного, насколько нам известно, – торопливо ответил Пэйн. – Он просто попал в... сложную ситуацию.

Стив не сделал ничего противозаконного, но ФБР интересуется им? Джей нахмурилась, разливая кофе в три чашки.

– Какую сложную ситуацию?

Пэйн посмотрел на нее с беспокойством, и внезапно она заметила, что у него очень хорошие глаза – ясные и странно сочувствующие. Нежные глаза. Никогда бы не подумала, что агент ФБР может обладать такими глазами. Он откашлялся.

– Очень сложную. Мы даже не знаем, почему он там оказался. Поэтому нам необходимо, крайне необходимо найти кого-то, кто сможет его опознать.

Джей побелела, осознав это тихое зловещее высказывание, запылавшее в голове. Стив мертв. И хотя любовь, которую она чувствовала к нему, давно прошла, она ощутила пронзительную печаль по прошлому. Он был такой забавный, всегда смеялся, карие глаза горели дьявольским весельем. Узнать, что его смех умолк навсегда, – как будто потерять часть своего детства.

– Он мертв, – сказала она, тупо уставившись на чашку в руке, которая --">