Мэри Джойс - Страсть за кадром

с шуткой замечала, что при пяти футах восьми дюймах ее широкие плечи опираются на более полную, чем когда бы то ни было, фигуру. Лилиан смотрела на жизнь, как на экстраординарный банкет, и с возрастом ей казалось, что она приближается к десерту.

— Ну, кто победил в теннисном турнире? Девочки захихикали.

— Я думаю — мы проиграли, — сообщила Бретт.

— Надеюсь, вы вдвоем победите любую непогоду, — Лилиан, довольная, рассмеялась и повернулась к повару, который накрывал на стол.

— Я так люблю, как она говорит, — прошептала Лизи, восхищаясь смешением акцентов шведского, английского и американского языков, которые никогда не портили ее речь.

Бретт соглашаясь кивнула, ее ярко-зеленые глаза блестели. Дело было не в том, как говорила ее тетя, а в том, что она говорила.

Лилиан понимала больше, чем любой знакомый ей взрослый.

Бретт, Лизи и Лилиан сели за круглый стол, покрытый накрахмаленной белой скатертью, и с тарелками с нарисованными земляничками. Лизи, болтая ногами, скрипела стулом, пока Бретт не стрельнула в нее взглядом. Бретт не была уверена, что это никого не нервировало и что в конце концов она не упадет.

Лизи была маленькой и хрупкой, как дрезденская куколка, девочкой и постоянно заставляла Бретт осознавать свои габариты, поскольку выглядела на голову выше своей лучшей подруги. С другой стороны, Лизи чувствовала себя крошечной по сравнению с ней и, по секрету, мечтала иметь такие же блестящие темные волосы, как у Бретт, и такие же длинные тонкие ноги.

Когда Лилиан принесла салат из авокадо и крабы, украшенные травой, Лизи сказала:

— Все выглядит прекрасно, миссис Кокс. Это так восхитительно. — Она толкнула Бретт, которая разливала лимонад. — Как ты можешь быть такой спокойной? Тебе будет десять лет. Это значит — у тебя уже две цифры!

— Но у тебя три цифры, — поддразнила Бретт, напоминая, к огорчению Лизи, что ей девять с половиной лет.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты чувствуешь, что ты уже подросток? — Лизи вздохнула и повернулась к Лилиан, чтобы узнать ее мнение. — Подростки такие невозмутимые. Моему брату Дэвиду восемнадцать, и он учится в колледже в Калифорнии. Он даже умеет водить машину.

— Ты уверена, что он действительно придет? — Бретт старалась не показать своего волнения.

Этим летом Дэвид занимался с Бретт и Лизи математикой — своим «коньком» и единственной проблемой, возникавшей у них в Далтоне, частной школе. Лизи была на стипендии. За эти недели Бретт влюбилась в Дэвида и мечтала иметь такого брата.

— Да, я уверена, — ответила Лизи, надеясь, что в последний раз.

Она никак не могла понять, почему Бретт так понравился ее старший брат. Дэвид — нормальный парень, но не предмет для мечтаний.

Тишину полудня нарушил стук массивной входной двери, сопровождаемый потоком команд, произносимых громким, настойчивым голосом. Слова, сначала непонятные, по мере приближения становились более отчетливыми и, казалось, привнесли с собой неистовую энергию урагана. Бретт напряглась, ожидая появления матери.

— Мне безразлично — делайте так, — огрызнулась Барбара на одного из рабочих, входя в солнечную комнату.

Барбара Ларсен Норт вошла с видом драматической актрисы:

— Устройство праздника всегда доставляет мне жуткую головную боль, — сказала она и приложила руку ко лбу, прикрывая от солнца голубые глаза.

Лицо Барбары, посвежевшее после утреннего массажа, было таким подвижным и экспрессивным — как лицо ребенка. В самом деле, всем верилось с трудом, что ей 32.

— Как хорошо, что я здесь. С таким народом ничего не будет готово к приезду гостей. Добрый день, тетя Лилиан! Бретт, ты и Элизабет — ну просто отвратительны! Что заставило вас подойти к столу в таких платьях! — Она прошла дальше в комнату, расправляя складки платья, которое облегало ее фигуру. Мода говорила, что этот фасон устаревает, но мужчины мечтали о ней, а для женщин ее фигура была предметом зависти. — Почему ты меня не поприветствуешь?

Бретт поднялась со стула и оставила дежурный поцелуй на подставленной щеке, боясь испортить прическу матери. Ее белокурые волосы были уложены не совсем модно, однако и это ее не портило.

Было недостаточным назвать Барбару красивой. Пристальный взгляд, а каждый не преминул бы это сделать, приносил чувство удовлетворения, как будто бы исполнялось что-то сокровенное.

— Хелло, мама, — настороженно сказала Бретт, стараясь уловить настроение матери.

— Девочки все утро --">