Ольга Егорова - Лекарство от любви – любовь

могло, ведь цвет стекол был розовым, а не классическим черным или коричневым. В то время очки с цветными стеклами были очень модными, а парню этому на вид было не больше двадцати. Именно тот возраст, когда соответствовать моде кажется исключительно важным. Спортивная сумка через плечо, широкие льняные брюки и ярко-оранжевая футболка навыпуск – ни капли солидности, присущей мужчине более зрелого возраста. Волосы до плеч собраны сзади резинкой, одна самовольная прядь, оказавшаяся на свободе, пляшет под звуки весеннего ветра, изредка падая на лицо и закрывая обзор. Парень сдувает ее, чтобы не мешала, выдвигая слегка вперед нижнюю челюсть или заправляя за ухо пальцами. Ветер снова подхватывает ее, ненадолго позволяя сосредоточиться на музыке.

Он поправляет наушники в ушах, окидывает взглядом розовые улицы и идет дальше, тихонько подпевая Борису Гребенщикову.

«Десять стрел на десяти ветрах. Лук, сплетенный из ветвей и трав…»

Кажется, этот парень ему знаком. И розовые очки, и наушники в ушах, и сутулость плеч, характерная для многих людей высокого роста, и походка, и движения рук при ходьбе. Но самое главное – музыка. Эту музыку он точно где-то слышал раньше.

Парень снимает очки, и глаза у него оказываются тоже знакомыми – серыми и глубокими, взгляд немного девичий, растерянный какой-то. Наверное, раньше они встречались. Только вот где? Во сне почему-то он так ни разу и не смог этого вспомнить.

«Он придет издалека, меч дождя в его руках. Белый волк ведет его сквозь лес, белый гриф следит за ним с небес…»

Голос в наушниках потрескивает, низкие частоты явно преобладают, перенасыщая композицию «бухающими» звуками, искажая мелодичность басов. Он тоскливо вздыхает, сожалея о том, что так не скоро сможет оказаться дома, включить музыкальный центр и насладиться качественным звуком. Четыре пары в институте закончатся около трех. Потом еще целый час добираться до дома.

До недавних пор музыка была главным в его жизни. Но чего-то не хватало, и только потом, когда появилась Лиля, все встало на свои места. Теперь они слушают музыку вдвоем. А больше в жизни, кажется, ничего и не нужно.

Внезапно он останавливается посреди дороги. Неподалеку, возле входа в городской парк, он видит толпу детей. Все дети маленькие, а вокруг них, пытаясь собрать в кучу и разделить по парам, суетятся озабоченные воспитательницы. Он останавливается просто потому, что эта песня Гребенщикова была на кассете последней, и теперь нужно открыть крышку плейера, чтобы перевернуть кассету. Поменять сторону «А» на сторону «Б». В то время ведь еще не было СД-плейеров, а МР3 вообще, кажется, не придумали.

Крышка плейера выпрыгивает наверх. Кончиками пальцев он приподнимает кассету и аккуратно переворачивает ее на другую сторону. Закрывает крышку, нажимает на кнопку «play». Тихое потрескивание пустой магнитофонной ленты сменяется звуками скрипки. Он делает шаг вперед и вдруг замечает, как от толпы детей отделяется фигурка маленького мальчишки.

Этот мальчишка, раскинув руки, бежит ему навстречу и что-то кричит. В наушниках уже зазвучала бас-гитара, уже пошел мелодичный речитатив знакомого голоса, поэтому он не смог различить ни слова. Но все же остановился, изумленный странным порывом чувств этого незнакомого ребенка.

На вид мальчишке было не больше трех лет. Впрочем, тогда он совсем не разбирался в этом – ему могло быть и два, и четыре. Симметричные ссадины на обеих коленках, выступающие ключицы и пятна зеленки на худых плечах делали ребенка одновременно и забавным, и немного несчастным.

Не слишком большое расстояние их разделяло. Парень еще не успел сообразить, что к чему, а прыткий мальчишка уже подлетел к нему, подпрыгнул и совершенно неожиданно повис у него на шее. Как это получилось, неизвестно – видимо, повинуясь какому-то внутреннему сигналу, он все же наклонился слегка, иначе бы не получилось у пацана так лихо запрыгнуть на шею почти двухметровому дядьке. Мальчишка обхватил его крепко, так что даже дышать трудно стало. Потянув за провод, он освободился от наушников и услышал вдруг совершеннейшую нелепость:

– Папа! Папочка!

Слегка смутившись от подобных обвинений в свой адрес, он попытался отодрать мальчишку от себя. Чтобы хоть посмотреть на него – в самом деле, мало ли приключений в ранней юности было! Но тот вцепился, как перепуганный котенок, почти намертво, и все продолжал твердить, теперь --">