Николь Роуз - Истинно моя (ЛП)

уничтожают — это твоя проблема до девяти.

Я усмехаюсь, качая головой.

— Тебе повезло, что я люблю тебя, ты это знаешь?

— Да. Но тебе не удастся выбраться из этой ситуации сладкими разговорами, Зейн Кармайкл. Твой сын и племянник — сумасшедшие.

— За это мы должны поблагодарить твою бабушку и тетю, — напоминаю я ей. Мальчики узнали все, что знают, наблюдая за ними двумя. Клянусь Богом, они впитали в себя их дурное влияние, как губки, воду.

— Нет, я почти уверена, что это им передалось от тебя и твоих братьев. Вы все такие же вредные, как бабушка и Бетси. — Она зевает, глубже зарываясь в одеяла. — Тебе лучше уйти, прежде чем они сожгут дом. Я не думаю, что Кенне и Гидеону понравилось бы узнать о совершенном поджоге своего четырехлетнего ребенка под твоим присмотром.

— Иисус Христос. Это возможно?

Эмма пожимает плечами.

— Ребята, вы сожгли сарай своей мамы.

— Зион сделал это. — Дерьмо. Возможно, это возможно. Я вскакиваю с кровати и хватаю пару спортивных штанов.

Тихий смех Эммы преследует меня, пока я бегу в ванную.

Когда я выхожу, она завернута в одеялах, как очаровательный маленький буррито. Мое сердце переворачивается в груди при виде этого. Я подхожу к ней, касаясь губами ее лба.

— Я собираюсь выйти и спасти дом. Я разбужу тебя, когда придет время собираться к бабушке и Бетси.

— Хорошо, — шепчет она. — Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, ягненок. — Я целую ее еще раз и направляюсь к двери.

— И, Зейн? — она зовет меня сзади.

— Да?

— Ты лучший муж на свете, — шепчет она.

Я выскальзываю в коридор, ухмыляясь до ушей… вплоть до тех пор, пока не вижу Каллема и Кормака, пытающихся затащить матрас Каллема на вершину лестницы, во всяком случае, одетых в велосипедные шлемы и наколенники.

Иисус Христос. Они попытаются спустить эту чертову штуку вниз.

Эмма права. Она самый разумный человек в этом доме.

Конец

--">