Лана Некрасова - По имени Ангел

Одинокий фонарь, стоящий на бетонной ножке, мерцающий тусклым светом, будто подмигивает и зазывает домой. К подошве обуви прилипает грязь, смешанная с коричневыми, засохшими листьями. Хочется найти сухой асфальт, чтобы чуть её почистить, иначе невозможно идти дальше. Голые, без единого листочка, уснувшие до весны деревья, тоже не прибавляют яркости в этот скучный осенний день. И вот они, — дома, дома, дома.

Одинаковые, будто сделанные для плохого пластилинового мультфильма, одним и тем же мультипликатором. Серые, тусклые, абсолютно однотипные панельные пятиэтажки гнездились беспорядочно. Штукатурка облупилась на многих из них, что выдавало давно не видавший капитальный ремонт этих строений. Облезлые ступеньки подъездов, к тому же заплеванные шелухой от семечек и обкиданные бычками сигарет, были частенько заняты сидящими на скамейках старушками. Они промывали косточки всем соседям, что было излюбленным занятием на протяжении всего пенсионного возраста местных жителей. Не поздороваться с бабушками означало страшный грех, после которого тебя предадут анафеме.

— Здрасьте! — по инерции крикнула Ангелина.

— Здрасьте, — сквозь зубы процедили сидящие на скамейках бабуси.

— Как там твоя мама? — спросила одна из неравнодушных, очень любопытная женщина лет шестидесяти пяти. Звали её Зинаида Фёдоровна.

— Всё хорошо, не волнуйтесь! — ответила Ангелина, стараясь побыстрее забежать в подъезд и закрыть за собой дверь, чтобы избежать дальнейшего подробного разговора.

Быстро поднявшись по ступенькам на второй этаж, по инерции вытащила из кармана ключ и, вставив в дверную скважину замка, повернула. Щелчок — и вот ты дома.

— Где ты шляешься, за матерью нужно убрать?! — грубо проорал, прямо с порога мужик с обросшей бородой в затасканном пиджаке и джинсах с отвисшими коленками. На вид ему около пятидесяти — шестидесяти, весь неухоженный и вонючий, от бомжа не отличить. Только рыжая борода могла доказать, что с этим человеком у нашей героини есть генетическая связь. Ни поведение, ни лексикон, ни его внешний вид не ассоциировались с Ангелиной никак. Читатель может подумать, что это её никчёмный отец. Но нет, это её родной брат, который старше на десять лет, то есть ему всего тридцать пять.

Почему, живя в одинаковых условиях, имея одних и тех же родителей, так можно отличаться друг от друга?

Ангелина была очень чистоплотной, даже слишком. Её перфекционизм сказывался на всём, что её окружало. Постоянная уборка, готовка, стирка вручную могла бы иссушить её нежные ручки, маленькие, с тонкими длинными пальцами художника или пианиста. Она и была по сути художником, но об этом мы узнаем позднее. Девушка всегда ухаживала за собой, смазывалась маслами, кремами, благоухая, как нежный цветок полураспустившейся розы.

— Что ты вылупилась, иди убирай уже! — прокричал брат.

— А ты, что, совсем безрукий? Сам хоть раз бы убрал, — ответила грустно Ангелина.

— Я это делать не собираюсь, ты дочь, ты женщина, ты и делай.

— Хо-ро-шо.

При входе в маленькую комнатку с убогой обстановкой, в глаза бросаются яркие жёлтые шторы, на фоне которых выделяются только два предмета — старый коричневый сервант и односпальная кровать, покрытая пушистым, цвета пожухлой травы, покрывалом.

На кровати лежала старушка. Маленькая, сухонькая, сморщенная, с короткими, густыми, полностью седыми волосами. Это была мама Ангелины, парализованная после двойного инсульта и потерявшая частично память. Болезнь никого не делает краше. И некогда красивая женщина за годы лежания в постели превратилась в старуху. Так бывает, это горькая правда жизни.

Ангелина тихонько подошла к кровати и посмотрела с грустью на лежащую маму.

«Как мне больно смотреть на тебя, мамочка. Я так скучаю по твоим добрым рукам, по советам, что ты мне давала. Мне так плохо без тебя жить. Скольких врачей я обегала, сколько я пролила слёз, сколько молитв всем богам было произнесено в отчаянии. Господи, я так хотела, чтобы ты выздоровела! Я так об этом мечтала. Особенно больно слышать, когда ты меня не узнаёшь и называешь другим именем. С этим я никак не могу смириться. Я хочу, чтобы у меня была мама. Я хочу слышать слова поддержки, хочу чувствовать твою любовь».

Ангелина молча поменяла памперс, аккуратно повернула на бок, постелив свежую простыню. Ловким, выученным движением положила маму на спину, укрыла одеялом, затем покрывалом.

— Сейчас --">