Иман Кальби - Майя. Игрушка Шейха (СИ)

class="book">Скорее сохраняйте книгу в библиотеку!

И подписывайтесь на автора!

Жду ваши звездочки, комментарии и тепло, которое ощущается даже за много километров!

Глава 2

Глава 2

За окном монотонная желтизна пустыни. Мы в кондиционированном салоне какого-то до невозможности крутого автомобиля, но я все равно задыхаюсь. Черная абайя, которую меня заставила надеть перед выходом из самолета, чувствуется как доспехи рыцарей- утяжеляя, обездвиживая.

Мои реальные ощущения сейчас как в дурном сне. Сколько раз я представляла себе, как в первый раз увижу пустыню. Сколько раз грезила о своей первой реальной встречей с Ближним Востоком. Реальность процарапала меня своей жестокостью, исказив мечты до гротескной неузнаваемости.

Он наблюдает за мной, сидя рядом.

-Ты мечтала узнать Ближний Восток, Майя. Я открою тебе свою родины. Впереди у тебя столько ярких открытий. Ты поймешь, что реальность намного ярче, чем даже самые смелые твои фантазии.

Мне хочется смеяться от его слов. Печально и надрывнее. Куда уж смелее…

Пейзаж за окном сейчас мог бы быть захватывающем, если бы не смятение внутри моей души. Дикие, песчаные дюны, извивающиеся в танце свободы, ярко голубое небо. Безмятежное и улыбчивое.

-Останови машину,- приказывает он водителю на арабском.

Мы выходим. Он берет меня за руку и ведет вглубь от асфальтированной дороги по пескам.

Я всматриваюсь в бескрайнюю линию желтого безмолвия. В ушах звенит от поглощающей тишины. Теперь я понимаю. Пустыня- не потому, что здесь пусто. Потому, что это начало всех начал. Нулевой отсчет. Отсюда все началось. Сюда и вернется.

-В детстве я мог проводить здесь сутками. Брал бурдюк воды, садился на верблюда или лошадь, уходил в пустоту. Для других в пустоту. Для меня эта пустота была целой вселенной. Я знаю пустыню, как свои пять пальцев. Каждый колодец, каждый оазис. Я десятки раз исходил путями древних караванов, нитей времен из человеческого интереса, ставшего стимулом открытий и познаний.

Я слушала его, затаив дыхание. Обреченно и в то же время зачарованно. Он учил и рассказывал. Потом это станет одним из его любимейших увлечений. Шейху Тамеру было важно не только делиться со мной знаниями. Он воспитывал меня, давал мне наглядные уроки. А потом жестко спрашивал, если я усваивала этот урок плохо.

Сегодня я получала свой первый урок. Сейчас, посреди этой прекрасной и жестокой пустыни он без слов говорил мне «смирись или умри». Потому что пустыня была его главным союзником. Она бы убила меня по одной его прихоти. Чтобы здесь выжить, я должна была беспрекословно ему подчиняться…

-Мы еще вернемся в пустыню, сладкая. Ты никогда не видела таких звезд, какие откроются твоему взору здесь среди ночи. Поедем домой. У меня еще много дел на сегодня.

Рука направила меня обратно к машине.

После этой вылазки наружу, так глубоко потрясшей меня эстетически и так сильно деморализовавшей внутри, я еще сильнее замкнулась в себе, думая о том, как так получилось, что один неверный взгляд, одна роковая встреча могли так сильно перевернуть мою жизнь.

Случай- скажут бесстрастные наблюдатели. Возможность- скажут предприимчивые глупцы. Рок- произнесут пессимисты. Мактуб (араб.- предначертано)- прошепчут пески пустыни, веками меняющие хребты дюн.

Двумя днями ранее

Сердце клокочет в груди, как бешеное. Упорно проталкиваюсь через толпы таких же утренних статистов метро, как и я сама– сонных и недовольных жизнью, вечно спешащих, но все равно не успевающих на работу, вечно пытающихся уйти от тривиальной реальности шумных вагонов, чужих запахов и серости бытия в свои планшеты, электронные книги и наушники.

– Девушка, осторожнее!– доносится справа раздраженный голос женщины с птозным лицом в немодной тяжелой шубе из каракульчи.

– Простите, опаздываю,– буркаю в ответ, прорываясь к двери из середины забитого вагона.

– Здесь все опаздывают!– доносится нервное гарканье второго голоса, уже мужского.

Негатив момента остается позади, когда двери за мной захлопываются и я решительно направляюсь к эскалатору и тут же начинаю смелое

--">