Меллони Джунг - Любовь или болезнь

нет. Но приходилось идти ради одного маленького комочка счастья, который ожидает моего прихода, а иначе просто умрёт с голоду или, ещё хуже, его продадут. Ради моего брата нужно возвращаться.

Идти домой приходилось такими закоулками, что порой думаешь, что в один из дней ты попадёшь на маньяка и в лучшем случае умрешь легко, а в худшем не очень быстро. А может, проходя по этому скользкому маленькому мостику, в один из дней нога просто соскользнёт, и ты, ударившись головой об эти валуны, умрешь. И может быть это лучший вариант для меня? Всё равно тут ничего хорошего не ждёт.

Дальше прошла мимо небольшого магазинчика, где на последние деньги купила еду Стёпе, своему маленькому голодному братику, и этим ещё немного оттягивая время. Надеясь, что, когда приду домой, все просто уже упьются и будут не в состоянии пристать ко мне с вопросами.

Возле подъезда замерла, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, готовясь к крикам и ударам, и спрятала подальше в сумку купленные баночки с пюре, чтобы не нашли. И только когда набралась смелости, открыла дверь в подъезд, а через несколько пролётов и чёрную железную дверь в квартиру.

— Где зарплата? — крикнула с кухни мать, стоило только мне переступить порог.

Мамой мне называть её не хочется. Это она настаивает, чтобы я её называла мама, а если буду отнекиваться, будет только мне хуже. Проверено! Так что мать и никак иначе.

— Мне её не дали… — крикнула в ответ.

— Как не дали? — закричала та ещё громче, перебивая.

На этот вопрос я только сморщилась, уже зная, что будет дальше.

Из кухни вывалились еле стоящие на ногах две собутыльницы матери. В растянутых халатах, с растрепанными волосами, с синюшными лицами и скалящиеся в ожидании представления улыбками. У обеих прекрасные фигуры, но вот лица — смесь жирафа с носорогом. Страшные, как моя смерть.

— Дал Бог такое… — начала причитать мать.

Из кухни послышался грохот пустых бутылок, видимо, мать тоже решила выползти в тёмно-серый коридор, где слева от входной двери висела вешалка с кучей старой одежды. На полу лежал потрёпанный и дырявый линолеум с разбросанной обувью на нём, а на жёлтом потолке висела простая лампочка, которая горела тусклым жёлтым светом, освещая такие же жёлтые обои.

— Да ладно, Дусь, она же просто врёт, припрятала, поди, где-то, чтобы с нами не делиться, — усмехнулась её подружка и собутыльница тетя Зина.

Но эта дама ещё нормальная, она только остра на язык, страшна стоящая справа.

— А это мы сейчас проверим, — сказала тётя Аня с ухмылкой, направляясь ко мне.

Меня избили, отняли кашки, которые я купила Стёпе. Хотя после разглядывания мне их запустили назад в грудь со словами: «Свободна». Хорошо, что я лежала на полу, а не стояла, иначе это всё бы разбилось, а так с цоканьем упало на пол.

Схватила две баночки и уползла в ванную, перед братом так появляться нельзя. Только после того, как привела себя в более или менее приемлемый вид, пошла в нашу комнату.

* * *

— И почему Вы не обращались в полицию? — спросил я у Алисы.

Она престала дрожать и посмотрела на меня с презрением, мне аж неуютно стало, но виду не подал, а она ответила:

— В полицию? Вы сейчас серьезно? Я обращалась к дежурному. На что мне сказали: «Вас не убили, поэтому идите к своему участковому, если он примет заявление, то будет Вам разбирательство. Нет, так не приходите сюда больше. А то дело открываешь, а потом приходят обратно и заявление забирают».

— Верно, много таких было, и еще оболгать тебя могут, видите ли, он насильно принудил написать, — усмехнулся младший лейтенант, а, увидев мой строгий взгляд, сделал вид, что занят документами.

— И почему Вы не пошли к вашему участковому? — спросил у девушки, помня, что в квартире так же найден труп того самого участкового.

— А то, что этот самый участковый любит потрахивать мать, а после и меня изнасиловал, это ничего? — прошипела та, сжимая руки в кулаки.

Не видать нам её как свидетеля.

— Ты врешь! — закричал Василий, бросая стопку документов на стол и вскакивая на ноги.

Н-да, это его брат, не повезло пареньку.

— Василий, выйди, — приказал, а когда тот злой вышел из кабинета, продолжил допрос: — К соседям обращались?

— К соседям? Которые настолько погрязли в своём мирке, что на чужое горе просто не обращают внимания, — продолжала шипеть девушка, а после сгорбилась и начала теребить край рукава, продолжая --">