Татьяна Александровна Алюшина - Ломаные линии судьбы

одевшуюся Музу Павловну.

Ну вот и вся труппа в сборе!

А нет, не вся. Торопливо прогрохотал отпирающийся замок соседней с Аглаиной квартиры, и на площадку вышел молодой парень, арендатор данной жилплощади.

– Чё за кипеш, френды? Кого мочат? – поинтересовался он со смешком.

– Вилли?! – обеспокоенно, но достаточно ровным и строгим тоном поинтересовалась Муза Павловна, мгновенно безошибочно найдя взглядом своего любимца, раскорячившегося, словно его распяли, на груди у Аглаи. И ринулась к девушке, протягивая руки: – Ты снова что-то натворил?

После столь «сильного» в данной ситуации вопроса площадку накрыла шоковая тишина.

Немая сцена! Вся охреневают! Созерцая, что именно натворила эта сволочь.

И в этой наэлектризованной, напряжённо застывшей, почти осязаемой тишине неожиданно резко раздался голос из смартфона Аглаи, который она продолжала держать в поднятой руке. Он прозвучал как удачный режиссёрский ход в каком-нибудь боевитом кинотриллере, когда ситуация напряжена до предела, все тычут друг в друга пистолетами, зыркают враждебно, а тут…

– Глаша, что у тебя там случилось?! Что за свара?! Тебя обижают?! – рокотал смачным, весомым басом разволновавшийся за любимую племянницу дядечка родный.

– Ещё не обижают! – рявкнул, отмирая первым, буйный соседушка и направился к Аглае с явно не дружественными намерениями, пообещав на ходу: – Но сейчас будут!

– Э-э… – Девушка попыталась отступить назад, испугавшись перекошенной от ярости зверской рожи мужика, но упёрлась спиной в дверь своей квартиры.

А вот нет, нет у нас пути назад, оказывается.

А сосед буйный как-то в один момент образовался возле неё и уже тянул свою лапищу к Вилли, начавшему шипеть, прижимая уши к голове, а голову к груди спасительницы и глядя дурным взглядом на надвигающуюся карающую вражью десницу. Кот был готов в любой момент напасть в ответ и задорого отдать свою жизнь.

– Вы, гражданин, не хамите прокурору! – переполошно тонко пискнула-крикнула Глашка, у которой мгновенно пересохло со страху горло.

– Какому прокурору?! – пророкотал мужик, остановив тем не менее руку, тянущуюся к коту, и резко придвинувшись лицом к её лицу.

– Вот этому! – Аглая непроизвольно отпрянула от его наскока, пребольно стукнувшись затылком о дверь.

И эдак указующе, поверх распластавшегося на ней и продолжавшего утробно, предупреждающе подвывать котяры, потыкала пальцем правой руки в экран смартфона, который продолжала держать в режиме прямой трансляции в левой.

– Ты что там, охренел, убогий?! – явно в момент просек ситуацию и подхватил тему любимый дядюшка, тут же наехав грохочущим командно-начальственным тоном на обидчика племяшки: – Ты на кого попер, сиделец?!

– Ты хто такой, дятел? – борзо наехал в свою очередь сосед, переведя взгляд с лица Аглаи на экран, слегка всё ж таки спустив пары ярости.

Видимо, на всякий случай. Что-то он там разглядел такое в собеседнике, насторожившее его.

– Я? – многозначительно переспросил, чуть хохотнув, Николай Валентинович, и уточнил весело, но с явно читаемым генеральским металлом в голосе: – Ты всерьёз спрашиваешь? – И тут же переключил своё внимание на Аглаю, полностью игнорируя мужика, как пустое место: – Глаш, тебе наряд прислать или сама там справишься?

– Я думаю, дядя, мы тут сами разберёмся, – сказала Аглая, наблюдая, как меняется выражение лица соседа с агрессивно-яростного, убийственного на несколько задумчивое. И добавила, судорожно сглотнув: – По-соседски… Виктор Юрьевич уже остыл и, думаю, необдуманных поступков совершать не станет. Правда, Виктор Юрьевич? – провокационно поинтересовалась она.

– Опф-ф-ф, – издал нечто непонятно-неопределённое мужик, явно не врубаясь до конца, что «вааще» происходит и почему и как вдруг он резко-неожиданно перестал управлять ситуацией и доминировать в раскладе.

И промолчал. Ну так. Опять на всякий случай.

Такие индивиды, как этот самый Виктор, прости господи его папу, Юрьевич, при всей своей нездорово завышенной самооценке и ощущении себя хозяином жизни и звездуном великим, очень чётко, практически безошибочно считывают и чувствуют людей, облечённых властью, как и определяют уровень статусности таких людей и их полномочий. Вот в момент.

На уровне врождённого инстинкта. Это в них прямо заложено, прошито в подкорке, как способ самосохранения. И «бычить», наезжать на человека, от которого может прилететь конкретная ответка, и --">